Сопротивляться Юри было самым трудным испытанием в его жизни, даже если бы она не набрасывалась на него постоянно. Но неудача не была вариантом. Его приоритеты были такими же, как и раньше — обеспечить ее безопасность, вернуть домой.
Тарген не был похож на своих друзей. У него не было ума и сосредоточенности Аркантуса, не было стабильности и спокойствия Урганда, не было терпения Драккала и его способности видеть картину в целом. Все, что у него было, — это тело, созданное для войны и его Ярости. Если он хотел защитить Юри и вернуть на Артос, ему нужно было бросить все, что у него было, на достижение этих целей.
Он наконец открыл веки. Перед глазами заплясали маленькие точки, и пришлось резко тряхнуть головой и моргнуть, чтобы прогнать их. Повернувшись, он оглянулся на пещеру. Только темнота приветствовала его внутри… но он знал, что Юри тоже там.
Его член пульсировал, словно стремясь вернуться к ней.
Тарген сжал руку в кулак — только для того, чтобы вспомнить о покрывающем ее теперь липком семени. Яйца уже отяжелели от нового груза. Такими темпами за несколько часов дрочки он уничтожит весь белок из вчерашнего ужина. Это, безусловно, стратегия выживания высшего уровня.
Он пока не мог доверять себе и вернуться к ней, особенно в таком состоянии. Что, черт возьми, он мог сказать?
Извини, Юри, но я просто подумал, что лесу это нужно больше, чем тебе. Искал сухое место.
Да, назвать это провалом было бы преуменьшением.
Сосредоточься, придурок. У тебя сейчас полно другого дерьма, о котором нужно беспокоиться.
И все же ни одна из этих других забот — почти все они были вопросами жизни или смерти — не ощущалась такой непосредственной, неотложной или острой, как его потребность в Юри. Какой, черт возьми, в этом смысл? Почему, оказавшись перед выбором поесть или потрахаться, он почувствовал такую сильную тягу ко второму варианту?
— Вот в чем твоя проблема, — пробормотал он. — Все эти ебаные размышления.
Он оттолкнулся от дерева, намереваясь дойти до реки, чтобы привести себя в порядок и остыть — он бы заморозил свой член до вялости, если бы это потребовалось, — но ноги отказывались двигаться, а взгляд задержался на входе в пещеру. Все внутри него было напряжено, горячо и неуютно.
Тарген поклялся, что найдет способ надавать себе по яйцам, если не сдвинется с места.
К счастью, его тело получило сообщение. Он зашагал прочь от пещеры, заставляя свои глаза непрерывно сканировать окрестности в поисках признаков опасности, одновременно пытаясь — и безуспешно — игнорировать покалывающий зуд в спине, который усиливался с каждым шагом вдали от Юри.
Выходишь безоружным и снова оставляешь ее одну. Этот скекс ударил тебя по голове сильнее, чем ты думал?
Заткнись уже нахуй. Я наслушался более чем достаточно твоего дерьма.
Последовавшая тишина в его голове была беспокойной, омраченной бурлящим под поверхностью водоворотом, но, тем не менее, он смирился с этим. По крайней мере, эта тишина позволяла легче обращать внимание на окружающую обстановку.
Добравшись до реки, он сорвал штаны и зашел в нее вброд. Холодная вода стала приятным потрясением для разгоряченного тела, вызвав дрожь по позвоночнику и добив слабеющую эрекцию. Он полностью погрузился в воду на несколько секунд. Тихий, но всепоглощающий звук текущей вокруг него воды был почти успокаивающим — почти. В глубине души он знал, что огонь, который Юри зажгла в его сердце, не потушить. Все, что у него когда-либо было, — это временные разрядки давления, и они всегда должны были происходить по его воле.
Вынырнув на поверхность, он стряхнул воду и вернулся, остановившись на берегу. Что-то выделялось среди грязи, камней и пучков красной травы — что-то бледное. Он присел на корточки и выкопал предмет, ожидая увидеть камень, непохожий на остальные по цвету. Но как только он вытащил его из грязи, то сразу понял, что это не камень; это было яйцо, шириной с его ладонь и почти идеально круглое, с твердой, слегка желтоватой скорлупой, покрытой маленькими голубыми пятнышками. Чуть более тщательные раскопки выявили еще пять яиц, зарытых прямо под поверхностью.
Тарген сполоснул их и отложил в сторону, чтобы натянуть штаны. Это было хорошо — неожиданная еда, не потребовавший никаких усилий. Он все еще был недоволен собой из-за вчерашнего мяса. Ему пришлось выбросить так много, потому что не было времени высушить или прокоптить, а оставлять это рядом с лагерем он не хотел, опасаясь привлечь других хищников, включая скексов.