Когда он позволил себе снова двигаться, то отстранился ровно настолько, чтобы придать следующему толчку дополнительный импульс, снова погрузившись в нее по самую яйца. Он чувствовал каждый миллиметр ее горячих, влажных ножен, и их безжалостная хватка создавала давление на его пирсинг, что выводило его удовольствие на совершенно новый уровень.
Тарген поцеловал ее в шею и подбородок, и Юри повернула к нему лицо, чтобы он мог завладеть ее губами. Он наклонился, чтобы поцеловать ее глубже, жестче, двигая бедрами с большей силой, чтобы соответствовать силе этого поцелуя. Жидкое тепло затопило ее, покрывая его член ее соками. Он глубоко вдохнул их смешивающиеся ароматы и одобрительно зарычал.
Она тяжело дышала ему в рот, и он глотал ее стоны, заявляя права на них вместе с каждой частичкой ее тела. Все это было, черт возьми, его.
Тарген оторвался от ее губ и стиснул зубы, глядя ей в лицо. Ее глаза были закрыты, темные брови нахмурены, а губы, припухшие от их поцелуя, приоткрыты. Юри всегда была красива, но, увидев эту страсть на ее лице, увидев это удовольствие, его сердце сжалось от большего волнения, чем он когда-либо считал возможным. Она была не просто красива, она была настолько чертовски красива, что ни в одном языке не было подходящих слов, чтобы описать ее.
Не то чтобы слова имели значение — сейчас имели значение только Тарген и Юри, только эта связь между ними, только любовь, которую он испытывал к ней, которая росла с каждым мгновением, с каждым днем.
— С тобой так чертовски хорошо, зоани.
Юри открыла веки, и эти зеленые-зеленые глаза встретились с его.
— И с тобой тоже, — она застонала, когда он врезался в нее сильнее, и снова закрыла глаза. — Я так близко.
Ее киска сжалась, дыхание стало коротким и учащенным, а бедра задрожали. Это давление в нем было готово лопнуть, превратившись в равную смесь удовольствия и боли; еще несколько толчков, и он мог бы заставить кончить их обоих.
Но он еще не закончил. Тарген хотел большего, хотел столько, сколько мог — хотел отдать столько, сколько возможно. Он разорвал эти ментальные оковы и освободил свою Ярость.
Похотливая дымка, которой ее запах окутал его разум, сгустилась в непроницаемый туман, закрывая всю вселенную, кроме нее. Юри была для него всем — его зрением и слухом, его вкусом, его прикосновением, его голодом, всем его разумом.
Не выходя из нее, он приподнялся на колени, при этом перевернув Юри на живот, обхватил ее бедра руками и с хриплым рычанием вонзил в нее член, полностью погружаясь внутрь.
Юри вскрикнула, скользя ладонями по смятой постели из одежды под собой. Она прикусила нижнюю губу зубами и уткнулась лицом в ткань, заглушая стоны.
Трепет сотряс все тело Таргена, заставив его выгнуться навстречу ей. Этот новый угол изменил то, как ее лоно скользило по его члену, вызывая мощные ощущения, к которым он не был готов — и он должен был получить больше.
Раздвинув ее колени своими, он отстранился и снова врезался в нее с резким рычанием, но на этот раз не позволил себе передышки. Он задал бешеный темп, движимый необузданными ощущениями, порочным, всепоглощающим удовольствием, его рычание смешивалось с ее хриплыми стонами и мучительными всхлипываниями, со шлепками их плоти в неумолимом ритме.
Даже сквозь пелену Ярости он чувствовал ее движения — поза была покорной, пассивной, но не ее участие. Каждый раз, когда он притягивал ее к себе руками, она отзывалась страстным порывом, полным отчаянного желания.
Внезапно тело Юри напряглось. Лоно сжалось вокруг его члена, и ее соки, горячие и влажные, заструились вокруг его ствола. Она кончила со сдавленным криком и сжала в кулаках охапки одежды, беспорядочно покачивая бедрами.
Тарген запрокинул голову и растворился в этом удовольствии, в ее кульминации, ускоряя темп еще больше, толкаясь еще сильнее. Давление в нем возросло, слишком сильно, слишком болезненно, оно подвесило его на краю забвения.
Каким-то образом он трахал ее только с еще большим остервенением.
Извиваясь, Юри снова закричала с новым потоком жидкого тепла как раз в тот момент, когда дикий рев вырвался из горла Таргена, и его тело забилось в конвульсиях. Содрогающийся член извергал в нее семя, в то время как всепоглощающие импульсы экстаза проносились через него, стирая все сознательные мысли, которые могли остаться в его голове.
Он наклонился вперед, упираясь одной рукой в землю, а другой обхватил Юри за талию, чтобы прижать к себе, пока вращал бедрами, ища каждую капельку удовольствия, отчаянно желая наполнить ее до последней капли своим семенем.