В ее глазах был неоспоримый блеск, жар, который идеально соответствовал огню, пылающему глубоко в груди Таргена и внизу его живота. Он знал, что мгновенное влечение — вещь вполне реальная, знал, что такое влечение может быть взаимным, но он никогда не представлял, что связь, подобную той, которую он чувствовал с Юри, установится так быстро, так сильно.
Его член пульсировал от потребности. Никогда еще штаны не казались такими удушающими и жесткими. И все было еще хуже, так как она знал, что не может обладать ею. Те отношения, которые Аркантус и Драккал нашли со своими землянками, были не для кого-то вроде Таргена — но это не остановило его тоску.
— Я мог бы съесть тебя прямо сейчас, — прорычал он.
Румянец на ее щеках потемнел, и она рассмеялась.
— Я действительно надеюсь, что ты не имеешь в виду это в буквальном смысле.
— Земляночка, я буду иметь в виду это в том смысле, в каком ты захочешь.
— О, ну, в таком случае, я… — она отвела взгляд и глубоко вздохнула, прежде чем снова посмотреть на него. — Я действительно никогда не делала это с незнакомцами, но с тобой… Я не знаю, я просто чувствую себя такой сильной — ой! — она вздрогнула, опустив брови, и отпустила его руку, повернувшись, чтобы переместить руку к своей заднице. — Меня что-то укусило? Я не… Я не… знала, что тут бывают… жуки…
Юри покачнулась, как будто внезапно опьянела, и ее зрачки расширились так сильно, что почти поглотили радужку. И без того учащенное сердцебиение Таргена ускорилось еще больше, когда он положил руку ей на плечо, чтобы поддержать ее.
Она оторвала руку от задницы и уставилась на раскрытую ладонь, на которой лежал маленький металлический дротик с крошечным стеклянным обзорным окошком. На игле с одного конца было крошечное пятнышко крови.
Ее крови.
— Это… не похоже… — веки Юри затрепетали, а колени подкосились.
Что-то маленькое ударило Таргена в левое плечо, удар сопровождался уколом боли, но ощущение было приглушено звериным ревом в его голове. Он подхватил Юри на руки и прижал к груди: она была совершенно обмякшей, голова свесилась набок.
Сотни мыслей одновременно пронеслись в его голове, но все они были отброшены простой Яростью — Юри была в опасности. Юри нуждалась в защите. Таргену нужно было убивать.
Группа темных фигур появилась на периферии зрения. Тарген набрал в легкие воздуха и повернул голову влево. Он узнал двух из пяти существ в этой группе. Одним из них был онигокс из «Звездного Транса», Мортаннис. Одна сторона его лица распухла, плоть пересекали свежезаживающие порезы и пятна темно-фиолетовых кровоподтеков. Волтурианец Фириос стоял слева от Мортанниса, он отделался лишь порезом на виске, благодаря удару локтем Таргена.
— Стрельни в него еще раз, Ир'еш, — сказал тот, что был в центре строя — высокий, широкоплечий борианец с зачесанными назад серебристыми волосами. Одежда борианца не имела таких оранжевых отметин, как у его товарищей, но поза указывала на все, что Таргену нужно было знать, — он был главным.
Один из инопланетян слева от борианца, илтурий с бронзовой чешуей, поднял оружие и выстрелил. Дротик попал в переднюю часть шеи Таргена, задев затвердевшие сухожилия по бокам трахеи, и с грохотом упал на землю.
— Черт, — прошипел Ир'еш.
Несмотря на Ярость, Тарген осторожно опустил Юри на землю. Даже когда его первобытные инстинкты брали верх, он все равно признавал ее — такую же дружелюбную, такую же важную для него. Его конечности дрожали от переполняющей силы, а громыхающее сердце уже начинало заглушать звуки города.
— Стреляй, черт возьми! — сказал борианец. — Займись им сейчас же.
Как только Юри полностью коснулась земли, осознанные мысли Таргена прекратилась.
Движение с противоположной стороны привлекло его внимание. Еще четверо инопланетян приближались с другого конца улицы, они с Юри были окружены во время этого небольшого разговора. Черты инопланетян размылись, но они и не имели значения. Все, что имело значение, — это оранжевые блики, украшавшие их одежду.
Мышцы ног Таргена на мгновение напряглись, как сжатые пружины, и он прыгнул на нападавших. Рев, вырвавшийся из его горла, эхом отразился от близлежащих зданий.
Его существование превратилось в размытое движение, какофонию криков, ругани и потрескивания электрошоковых дубинок. Он наносил дикие удары руками и ногами — атаки, которые должны были вывести его из равновесия, которые оставили бы его широко открытым для контратак, будь он в любом другом состоянии. Но ответные удары были для него ничем. Костяшки пальцев дробили плоть и ломали кости, а теплые брызги крови на руках были приятным ощущением, независимо от того, принадлежала эта кровь ему или нет.