Илджиби, который лежал на боку, отвернувшись от них, пренебрежительно махнул рукой.
— Просто заткнись, чтобы Илджиби мог поспать.
— Теперь этот ублюдок хочет немного тишины, да? — проворчал Тарген, качая головой.
Юри опустила руки, уверенная, что выражение ее лица было таким же, какое она могла бы принять перед лицом собственной неминуемой смерти. Какой у нее был выбор? Либо помочиться в дырочку, либо обмочиться на пол, под себя. Она не смогла бы сдерживаться вечно.
Поднявшись на ноги, она подошла к углу камеры и посмотрела вниз на дыру. Внутри было темно, как в кромешной тьме. По крайней мере, это было не просто какое-то ведро, в которое собирались все их… экскременты. Хотя теперь, когда она подумала об этом, сидеть на ведре, возможно, было немного более достойно, чем приседать над дырой в полу — не то чтобы что-то в этой ситуации оставляло много места для достоинства.
Она почувствовала Таргена прямо у себя за спиной. Это было больше, чем тепло, которое он, казалось, всегда излучал, больше, чем его мужской, землисто-сладкий аромат кожи и металла. Само его присутствие стало для нее физическим ощущением. Оно окутывало ее комфортом, безопасностью, вселяло спокойствие, которое, вероятно, не должно было быть возможным, учитывая обстоятельства.
Она оглянулась через плечо и увидела, что он стоит к ней спиной, но тоже смотрит через плечо. Их взгляды встретились, и он слегка кивнул ей, прежде чем отвернуться.
Ты сможешь это сделать, Юри. Это… просто дурацкая дыра. Должно быть проще, чем помочиться в чашку, верно?
Она расположилась над дырой и внутренне застонала, присев на корточки, уперев локти в колени и закрыв лицо руками, как будто могла обмануть себя, думая, что она одна. Затем она расслабилась. Ее щеки горели от смущения, но ощущение пустого мочевого пузыря принесло такое облегчение.
Это облегчение было омрачено другим осложнением.
Нечем было помыться. Что ей оставалось делать, хорошенько встряхнуться, как мужчине?
— Я больше никогда не буду воспринимать приватные туалеты как должное, — пробормотала она.
— Не то чтобы я хотел ввязываться с тобой в соревнование по писанию, но я думаю, что у меня было немного хуже, — сказал Тарген.
Несмотря на то, что она была подавлена, Юри не смогла удержаться от смеха.
— Да, было, — она убрала руки от лица и слегка встряхнула задницей, прежде чем встать. — Я все.
Она повернулась лицом к Таргену. Он по-прежнему стоял к ней спиной, и из-за его огромного тела этот угол камеры казался еще меньше, чем был на самом деле. Учитывая количество места, которое он занимал, на самом деле он обеспечивал больше уединения, чем некоторые общественные туалетные кабинки на Земле.
Когда он шагнул вперед, Юри отметила напряжение мышц его спины, скованность в движениях. Вероятно, ему было больнее, чем она могла себе представить, поскольку все это время его руки были связаны за спиной, но что-то в нем все больше напоминало ей зверя в клетке — возможно, временно без намордника, но все более возбужденного и опасного. Это было инстинктивное узнавание, внутреннее чувство, вызванное изменениями в нем, которые были настолько неуловимыми, что она могла бы и не заметить, если бы не была здесь с ним так долго. Это должно было выбить ее из колеи.
Она не сомневалась в юморе, который он все еще время от времени демонстрировал — он был искренним, — но за ним определенно скрывалось что-то более мрачное.
И даже после того, как я мельком увидела эту тьму, я не боюсь его.
Я уже сошла с ума?
Юри не успела отойти от дыры больше чем на два шага, как ее поглотила кромешная тьма. Она замерла, тело напряглось, а сердце подпрыгнуло. Страх пробежал по спине, посылая мурашки по коже.
— Тарген?
— Я здесь, зоани.
Его голос, глубокий и грубый, предотвратил ужас, который в противном случае могла бы вселить в нее внезапная темнота. Она подняла руки и вытянула их перед собой, продвигаясь вперед, пока ее ладони не прижались к нему. Юри провела рукой по этому участку плоти, ища его плечо, пока ее пальцы не наткнулись на кусочек металла и бугорок более твердой плоти — она касалась его груди, а не спины, и это был его сосок.
Она почувствовала, как у него в груди заурчало, хотя звук был слишком тихим, и ей пришлось прикусить губу, чтобы не признать, что она только что погладила его сосок.
Юри быстро переместила руку к центру его груди, расположив ее в ложбинке между мощными грудными мышцами. Ощущение его кожи на своей поддерживало ее и избавляло приступов страха.