— Не дразни меня, предлагая хорошо провести время, — Тарген снял пояс и положил его, вместе с бластером в кобуре и ножами, в ящик.
Борианец хмыкнул и снова постучал по панели управления. Ящик с лязгом задвинулся. Мгновение спустя он исчез, оставив пятно, совершенно неотличимое от остальной стены.
Тарген поднял руку, разведя кончики указательного и большого пальцев на несколько сантиметров друг от друга.
— Получу ли я один из тех маленьких жетонов, или браслетов, или что-то еще, чтобы забрать свои вещи?
Борианец указал на настенный сканер.
— Поднеси свой идентификационный чип. Он зарегистрируется на твоем оружии.
— Ты не сможешь просто вспомнить, какое из них было моим? — спросил Тарген, шагнув вперед и подняв левую руку. — Похоже на вторжение в мою личную жизнь.
Панель управления тихо пискнула.
Борианец встал перед потайным ящиком и скрестил руки на груди.
— Ты пойдешь туда или подождешь, пока я пойму, как глупо поступаю?
— Да, да. Прежде чем тащить меня в переулок, нужно выпить хотя бы пару стаканов, а раз уж не ты платишь…
Тарген едва сдержал смех, когда и без того мрачное выражение лица борианца потемнело еще больше, за исключением мельчайших искорок жара в его зрачках. Было бы легко извлечь выгоду из раздражения борианца, легко довести его до насилия — легко поддаться Ярости и дать ей выход, которого она жаждала.
Он толкнул дверь, входя в «Звездный транс». Она впустила его в короткий, тускло освещенный коридор с темными стенами и полом. В нем было тихо, почти сверхъестественно, но он ощутил что-то вроде глубокой пульсации, ровной и неистовой, как сердцебиение на пике Ярости. Низко опустив брови, Тарген направился к двойным дверям впереди. Они скользнули в стороны, исчезая в стенах, прежде чем он успел протянуть руку, чтобы коснуться их.
Волна звука захлестнула его — не учащенное сердцебиение, а барабанный бой, наслоенный на другие инструменты, чтобы сформировать неустанную, повторяющуюся музыку, которая почти не утратила своей мощи, несмотря на установленные для ее сдерживания глушители звука.
Танцпол был прямо впереди, у основания низких широких ступеней, и это был прекрасный хаос. Близость тел делала людей неотличимыми друг от друга. Танцоры извивались и подпрыгивали в такт, у многих из них были яркие, светящиеся рисунки на одежде и коже, которые превращались в цветные пятна, скрывая черты их лиц и делая их более трудно различимыми. Огни вспыхивали синхронно с различными инструментами по всему клубу — на стенах и потолке, на кусочках пола, видимых между ног и ступней, и в виде парящих в воздухе голографических фигур, которые постоянно двигались и трансформировались.
Сцена, с размытыми завораживающими красками, продиктованными оглушительной музыкой, была гипнотической. Но даже среди этого зрелища — или, возможно, из-за него — охранников было легко заметить. Все они были большими, все стояли относительно неподвижно, а вибрация и движение вокруг них превратили их в темные, задумчивые статуи, расположенные по краям танцпола.
Однако в конечном итоге внимание Таргена привлекла левая сторона огромного зала — та сторона, над которой возвышалась длинная барная стойка. За ней стояло больше бутылок с алкоголем, чем он мог сосчитать, и ряды кружек и стаканов, все освещенные ровной розовой и фиолетовой подсветкой, которая выделялась из хаоса ровно настолько, чтобы служить маяком для любого, кто почувствовал жажду.
Посетителей, собравшихся в баре, было легче опознать. Он разглядел много волтурианцев и борианцев. Многие из них были в нарядах, от которых у Таргена зачесалась бы кожа, надень он подобное. На большинстве из них была светящаяся краска и украшения на одежде и коже — помимо естественных светящихся отметин волтурианцев, — а освещение в баре только усиливало контраст между светом и тьмой.
Рассеянно покачивая головой в такт заразительному ритму, Тарген подошел к барной стойке. За ней было по меньшей мере пять барменов, разносивших напитки. Он хотел сравнить их скорость, исходя из количества людей, ожидающих перед каждым и произвести умственные вычисления, которые были единственным видом математики, которым он занимался в своей взрослой жизни — кто из них быстрее принесет мне выпивку — но его внимание привлек бармен посередине.
Женщина была маленькой. Хрупкой. Ее рост не превышал ста шестидесяти сантиметров, примерно ему по грудь. Длинные, блестящие черные волосы ниспадали ей на плечи и обрамляли лицо — лицо, которое он не мог разглядеть сквозь всю эту противоречивую темноту и неоновый свет. Но он мог видеть ее полные губы, которые светились ярко-розовым.