Существо у воды подняло голову, навострив уши с кисточками. Тарген замер на полушаге и затаил дыхание. Уши существа дернулись, и оно повернуло голову налево — в том же направлении, где было убежище Юри и Таргена.
Сердцебиение Таргена участилось, давление в легких усилилось. Его жертва продолжала смотреть вниз по течению, а он продолжал стоять неподвижно. Ему невероятно повезло встретить это животное так близко от убежища, и он не хотел упускать эту возможность. Он собирался убить это существо, приготовить его и скормить мясо своей маленькой земляночке, позволив ей слизать сок с его пальцев.
Затем он слизывал бы ее соки прямо из ее естества.
Блядь. Я и так слишком долго был вдали от нее.
Наконец животное опустило голову.
Сделав долгий выдох, который, наконец, ослабил боль и давление в легких, Тарген двинулся вперед. Сантиметр за сантиметром он сокращал расстояние до своей жертвы, бесшумно ступая по мягкой красной траве. В его груди возникло новое стеснение — предвкушение. Его Ярость всколыхнулась заново, разбуженная обещанием действия, насилия, кровопролития.
Он изменил траекторию, чтобы обойти существо с левой стороны, медленно поднимая копье. Его кожа натянулась, а мышцы вздулись, накачанные Яростью.
— Тарген! — крик Юри эхом отразился от деревьев и над темной речной водой.
Существо метнулось прочь, продираясь сквозь подлесок в паническом бегстве вверх по реке. Тарген едва ли заметил это. От тона голоса Юри — отчаяния, страха — по телу пробежал холод, с которым ветер и дождь не могли сравниться.
Она была снаружи. Она была ниже по реке. Она попала в беду.
На этот раз он не сопротивлялся своей Ярости, он позволил ей унести его на ее голос в спринте. Опасности и местность были забыты им. Он чувствовал иглообразную древесную поросль под ногами не больше, чем твердую поверхность скал или пучки мягкой травы. Он сломя голову несся сквозь подлесок и низкие ветви, ни за что не замедляясь, не обращая внимания на царапины, которые должен был получить.
Юри.
Это было единственное слово в его голове, такое же сильное и ровное, как пульс, среди бури инстинктов и эмоций. Он ухватился за ее имя и за свою Ярость. Ничто другое сейчас не могло помочь. Лес вокруг него казался размытым пятном красного, коричневого и желтого, река — полосой колеблющегося серого.
Где-то впереди хрустнули ветви и затряслась листва. Тарген был не единственным, кто мчался по этому лесу. Он ускорил шаг, спускаясь с невысокого холма, возвышающегося над частью реки, где из-за наводнения образовался небольшой неглубокий бассейн, окруженный с одной стороны высокими деревьями. Внизу его поразили два знакомых запаха.
Один был сладким, экзотическим и женственным, безошибочно принадлежавшим Юри. Другой был тонким, пряным и дымным. Черная муть — сильнодействующая трава, которую скексы часто курили в своих лагерях падальщиков, предназначенная для изменения их сознания и повышения эффективности охоты.
— Тарген!
На этот раз ее голос раздавался гораздо ближе — максимум в двадцати или тридцати метрах впереди, примерно в том же месте, что и другие звуки, которые он слышал, — и в нем было больше отчаяния, больше страха, больше напряжения.
Когда мгновение спустя она закричала, в ее крике был неподдельный ужас.
Ярость еще больше обострила зрение Таргена, сузив фокус до тропы из сломанных веток и растоптанной растительности, ведущей на голос Юри. Он без колебаний бросился по тропе.
На задворках сознания, погребенный глубоко под первобытными инстинктами, которые взяли над ним контроль, он смутно осознавал множество мыслей, которые, возможно, в тот момент кружились в его голове парализующим, паническим водоворотом. Все эти возможности, все эти «что, если». Было бесчисленное множество ужасных вещей, которые скексы могли с ней сделать, вещей, которые они, возможно, уже сделали. Существовало бесчисленное множество сценариев, которые могли бы встретить его, когда он найдет ее, бесчисленные скексы, которые могли наблюдать за ним из-за деревьев даже сейчас.
Но ни одна из этих мыслей даже не начала формироваться. По крайней мере, Тарген всегда умел упрощать вещи.
Скекс нашел Юри.
Скексы всегда сбивались в стаи.