Ладно, пусть даже все материальные якоря, в основном это общие и личные вещи, комнаты, фотографии и прочее, убраны (добиться этого проще всего принудительным, скажем под империо, переездом на другое место жительства или примитивным пожаром в доме). А друзья? А родственники-знакомые-соседи? Что они скажут, если их хорошие знакомые внезапно забудут о том, что у них был ребенок? А материальные якоря у друзей, у родственников, у знакомых? А их друзья и так далее, и тому подобное? В итоге мы вынуждены работать в тесной связке со сквибами, магглорожденными и легилиментами, которые прослеживают основные возможные опасности по сохранению якорей, и устранять их уже у второго и третьего звена связей! Мы стираем одно, легилимент вкладывает другое, сквибы и магглорожденные работают с маггловскими архивами. При этом еще нельзя сильно нарушить положения Статута Секретности! Это мордредова работа! Один магглорожденный, таким образом, обходится в месяцы работы! Часто проще убить магглов-родственников или вложить им в голову мысль, что они сами убили своего ребенка!
Распалившийся Локхарт замолчал, достал откуда-то аккуратную фляжечку, наполненную явно не родниковой водой, и отпил пару глотков. Успокоившись, он продолжил лекцию:
— Итак, помимо вербальной — "Обливиэйт" — и жестовой составляющей (взмах палочкой вот такой вот), имеется еще и третья, ментальная составляющая. Существует несколько общепринятых образов. Я, например, прикасаясь к чужим воспоминаниям, представляю себя расческой, которая ничего не ломает, а только делает красиво. Кто-то рекомендует представлять себя мягкой кисточкой, кто-то кошачьей лапкой, это зависит от каждого конкретного волшебника. Обязательные черты образа — "что-то, что не вредит", иначе после обливиэйта остаются рваные, хорошо различимые даже слабому легилименту следы. Сегодня, на первом уроке, ты должен научиться следующему. Во-первых…
После каждого следующего занятия у Локхарта отвращение к нему и уверенность, что совсем не те, какие надо, заклинания назвали непростительными, у меня только крепли. Как и понимание того, что далеко не обязательно самый мерзкий злодей будет самым знаменитым. Также, на всякий случай в Выручай-комнате, я стал вести дневник, куда, используя английские буквы для записи русских слов, заносил все самое важное. Надеюсь, сейчас, пока "руглиш" не так известен, тем более в пределах Британии, никто мой простенький шифр не разгадает. Дневник придется вести хотя бы до конца этого учебного года. Хер его знает, этого Локхарта, что придет ему в голову. Пусть даже и сдохнет потом, а память стереть мне успеет. А так будет хоть какой-то якорь. В крайнем случае — просто почитаю все и выучу заново. Но страховка нужна обязательно.
Глава 3. Ужасы осенней ночью
Покушение на бедную Миссис Норрис прошло строго по графику. Вечером тридцать первого, в Хеллоуин, разбредающиеся после праздничного застолья дети получили отличное маленькое дополнительное шоу. Все были довольны и ничего не заподозрили, посчитав случившееся чьей-то очередной тупой шуткой.
На разбор к директору по очереди дернули: рыжую пару — ибо репутация обязывает; Поттера с сотоварищами, ибо попались на месте преступления; меня, потому что у меня не оказалось алиби — я в это время бегал по складам с очередной задачкой завхоза; и еще пару каких-то студентов-неудачников. Разумеется, никто не сознался, а проведенное следствие ничего не установило, кроме "шутки неизвестного ученика, чей факультет, когда все выяснится, лишится очень большого количества баллов".
Из всего педсостава что-то нехорошее почуял только Дамблдор, но даже он, задумчиво водя палочкой над тушкой кошки, не был до конца ни в чем уверен. Все же во всех трактатах написано, что взгляд василиска убивает, а не парализует до окаменения. Это сбивало директора с толку, ну а всем остальным было откровенно пофиг.
Не заметил я и проявлений страха, о котором так много говорилось в каноне. "Это магический мир! Тут все может быть. Никто не умер? Пострадала только гадская кошка клятого завхоза? Ну и хрен с ней, и с Филчем заодно!" — приблизительно так думали и говорили дети. Только магглорожденная Грейнджер и маггловоспитанный Поттер заволновались, и то тут скорее дело в той жути, которой они насмотрелись на смертинах и которую дополнительно поднакачал им добрый дедушка Дамблдор.
Лишь Филч, которого опять судьба наказала ни за что, потерянно бродил по замку и устраивал лютые отработки даже мне, не то что обыкновенным гриффиндорцам. Пришлось, чтобы хоть чуть-чуть успокоить мужика и заодно спасти свои руки и ноги от переработки, сказать по секрету, что у меня есть мера реагента, нужного для эликсира оживления. Зря я это сделал. Пока я не плюнул на канон и не принес ему один фиал с отваром мандрагоры, мне совершенно не давали проходу. Одно успел сделать: после того как отдал склянку стоявшему на низком старте в Больничное крыло мужику, упросил его не упоминать меня, чтобы не плодить лишних слухов.