Наверное, тут у вас должен возникнуть вопрос: "Если так много людей, в том числе широко разрекламированные Аврорат, Стража, Магический патруль, занимаются охраной Статута, так ли уж нужны мы?" Так вот, ответ — очень нужны. Ведь именно мы продумываем, как именно объяснить магглам то или иное магическое происшествие.
Думаете, невелика забота? Думаете, зачем вообще это нужно, если можно просто всем подряд стирать память, для чего обливиэйт каждый ученик Хогвартса проходит еще на втором курсе? Скажем так: помимо того, что далеко не каждый волшебник заканчивал Хогвартс, а среди закончивших — обливиэйт действительно умеет применять хорошо если каждый пятый, есть гораздо более серьезная причина. Проблема у нас — я имею в виду волшебников в целом — в том, что устранение последствия нарушения Статута, каким бы это ни казалось парадоксальным, тоже нарушает Статут! Ибо так или иначе, пусть и в гораздо меньшей степени, все равно вынуждает нас, людей, наносить им, магглам, ущерб. При этом компенсировать накопляемый такими воздействиями общий урон — дело достаточно… непростое и неприятное. Поэтому задача по устранению последствий нарушения Статута всегда ставится таким образом, чтобы либо выбрать из готовых вариантов, либо придумать такое новое решение проблемы, дабы этот дополнительный ущерб для магглов и Статута в каждом конкретном случае оказался минимальным.
И еще раз, для непонятливых. Ситуация складывается таким отвратительным образом, что мы слишком несвободны в выборе способов и методов решения проблемы сохранения Статута. Мы, к сожалению, не можем убивать всех без исключения магглов, увидевших, как колдует волшебник. Даже стирать память не всегда можем. Нельзя, чтобы лекарство оказалось хуже болезни. За то, чтобы этого не случилось, как раз и отвечаем мы.
Одним из поразительнейших фактов нашей работы является тот, что в большинстве случаев для исправления содеянного по глупости даже не нужно применять волшебство! Да-да! Представьте себе, что достаточно всего лишь правильно поговорить, чтобы маггл либо засомневался в себе, либо застыдился рассказывать другим об увиденном.
В остальных случаях все же приходится принимать меры. Иногда получается так, что принятые меры оказываются для маггла даже приятны. К примеру, если какой-нибудь пьяница или наркоман увидит колдующего волшебника, то, чтобы он замолчал, не нужно бросать в него аваду. Достаточно уронить около него банкноту в десяток фунтов, и он сам забудет обо всем, купив несколько доз своей любимой отравы. Кстати, такое решение проблемы — это даже и не нарушение Статута вовсе, так как не является нарушением принципа свободы воли. К сожалению, ситуации совсем обратные, когда принятые меры крайне неприятны для магглов, встречаются гораздо чаще, чем хотелось бы отдельно взятым волшебникам. Но… Видите вон там девиз? — Гувер кивнул на стену за нашими спинами.
Мы по очереди обернулись. Короткая, написанная псевдоготическим шрифтом фраза гласила: "Все ради существования магического мира".
— Произнесите его вслух.
— Все ради существования магического мира, — хором сказали мы.
— Запомните его. Все ваши действия должны определяться им и только им. И вам понадобится много силы воли и очень крепкие оковы на сердце, чтобы следовать ему. Понятно?
— Да, — недружным хором ответили мы.
— Нихера вам не понятно! — вдруг с непонятной злостью вспылил волшебник.
Быстрым движением руки он выхватил из воздуха пролетающий мимо министерский почтовый самолетик до того, как он спокойно приземлился бы на чей-то стол.