Силы я свои оценивал трезво: не великий маг, а с мотивацией и вовсе все очень и очень плохо. Боунс с каждой следующей нашей встречей только и делала, что злила меня все сильней и сильней, тем самым делая голос моей совести "спаси, спаси ее!" все тише и тише. И если до Каркарова я был готов равнодушно предоставить ее своей судьбе, то во время встречи на таможне Боунс заставила себя возненавидеть. Таким образом — и ставки были чрезвычайно высоки, и рисковать спасать мне было незачем, поэтому, мысленно наступая на горло своей доброте и жалости, я отбросил сомнения прочь и готовился к выполнению основного плана со всей возможной тщательностью.
Прикидки, как можно, имея преимущество выбора места и времени, убрать сильного и опытного волшебника, при этом не проорав на всю Британию о своем участии в акции, а также список того, что для этого потребуется, были вчерне набросаны еще в позапрошлом году. После некоторой коррекции я весь месяц бегал по магазинам, закупаясь подряд и маггловской химией в строительных магазинах, и артефактами в лавках волшебников. У магглов, если думать нешаблонно, есть множество предметов, допускающих двойное использование. Ну а если совместить или усилить их волшебством, то может получиться и вовсе смерть всему.
Каждую свободную минуту я тратил на то, чтобы в удачно скрытом фиделиусом мэноре злостно нарушить местные законы, зачаровав маггловский предмет. Адвокатом дьявола работал Уэйн, которого в неприятные подробности, зачем все это мне нужно, я, естественно, не посвящал. Хорошо иметь под рукой абсолютно преданного человека, не задающего неприятных вопросов. Кстати, нужно отдать должное Волдеморту. Он пусть и подписал меня на убийство, но отвечать на мои вопросы и помогать советами не отказывался.
В результате у меня набралось аж целых семнадцать способов различной степени сложности, с помощью которых можно решить проблему с Боунс. Их, быть может, набралось и больше, если бы не внезапно озаботившиеся моими образованием учителя.
Не успел я счастливо выдохнуть, что избежал летней подработки, как ей мгновенно нашлась замена. Каждый день, где-то с двенадцати, наконец пришедшая в себя после провала в Отделе тайн Беллатрикс три-четыре часа тренировала меня в прикладной боевой магии. Точнее сказать, с остервенением тренировалась со мной. Если еще точнее, то использовала меня в качестве удобной движущейся и, порой, огрызающейся мишени. При этом "работаем аккуратно" — это совсем не про нее, поэтому, обычно, тренировка заканчивалась тем, что я выдыхался и терял сознание от очередного пропущенного заклинания. Чудо, что за эти дни она умудрилась меня не убить и не проклясть чем-то настолько сильным, что для лечения потребовались бы лекари из Мунго.
Вечером, не важно, успел ли я оправиться после практики, или нет, наступала пора теории. У моего учителя наконец-то дошли руки до нерадивого ученика. Первый день начался с подробного разбора полетов. Я-то как само собой разумеющимся считал, что за хогвартские приключения уже все положенное получил, но, как оказалось, ошибался. Часто так случается, что чем дальше оттягиваешь момент расплаты, тем сильнее объем этой самой расплаты увеличивается. Вот и я с месячной отсрочкой получил "с процентами" и за заваленный экзамен, и за возможное оставление на второй год, чудовищно позорящее единственного ученика самого Темного Лорда. Смягчающие обстоятельства в виде откровенной подставы только еще больше разъярили Волдеморта. В ответ учитель между круциатусами прочитал мне лекцию о том, что сильных, умных, опытных, бдительных и безжалостных подставить невозможно.
Наверное только вмешательством неназванных вышних сил можно объяснить тот факт, что Волдеморт в этот момент не контролировал мои мысли. Если бы он прочел у меня в голове непроизвольно от обиды появившееся "а что же ты тогда сам к Поттерам поперся?", думаю, пятитысячелетний призрачный срок я начал бы отбывать незамедлительно.