— Мастер Перро?
— Рубедо, — ответил волшебник.
— Что? — удивился я.
— Это слово стоит перед подписью в вашем письме, лорд Крэбб. Оно же удостоверяет то, что вы говорите именно со мной, а не с кем-то другим. Проходите, — посторонился он.
Из темной прихожей дальше внутрь дома вели всего две двустворчатые двери, одна из которых была обеими створками приглашающе распахнута. Зайдя внутрь, я оказался в некой помеси кабинета психотерапевта (как его показывают в американских фильмах) и маньяка-сатаниста (оттуда же). От первого здесь были два огромных мягких кожаных кресла и невысокий столик с песочными часами, от второго — неактивные сейчас магические ритуальные фигуры, прихотливой вязью покрывающие пол комнаты, и плотно закрытые тяжелыми шторами окна. Больше взгляду зацепиться было не за что. Кабинет менталиста был под стать своему хозяину — абсолютно… никакой.
— Деньги, — произнес севший в свое кресло волшебник. Как праведный последователь Гиппократа он не отказывал во врачебной помощи никому, кто мог за нее заплатить.
— Вот, — положил я на столик мешочек с золотом.
— Клятва, — мастер с усталой небрежностью человека, делающего одно и то же скучное и утомительное действие по несколько десятков раз на дню, провел пальцем по какому-то пергаменту с текстом. Палец оставил на его белой поверхности хорошо различимую бурую полосу, в ответ на что буквы на мгновение засветились. — Вам, — протянул он мне договор.
Я быстро пробежал магический контракт. В принципе, ничего необычного в нем не оказалось. Стандартный, можно сказать документ. Свернув в трубочку, потом сплющив и несколько раз сложив, я убрал получившийся небольшой квадратик в карман своих брюк.
— Итак. Я вас слушаю, — произнес менталист, переворачивая песочные часы полной колбой вверх.
"Вот так вот. Без "здравствуй-пожалуйста", без вежливого разговора о делах и погоде, и лишь сыплющийся вниз песок отмеряет неумолимо уходящее время. Зато имидж профессионала, ценящего каждую секунду, выдержан на все сто. Ну, так даже лучше. С мастером на "технические темы" лично мне общаться проще и приятнее, чем с аристократами о политике", — подумал я и начал рассказ.
— В последнее время я стал замечать, что у меня появились мысли, странно… как бы это сказать… не знаю… холодные что ли? Или предельно бесстрастные? Короче, совсем спокойные мысли. Причем тогда, когда нужно было бы… совсем не о том и не так думать. Даже, я бы так сказал, особенно тогда, когда не о том и не так!
— Что еще?
— Они, эти мысли… Будто бы принадлежат и мне, и одновременно… не мне.
— Дальше.
— Что? Это все.
— Подробнее. Когда точно это случилось. Что произошло до того, как у вас появились такие мысли? Накладывали ли на вас проклятья? Были ли среди них неизвестные? Участвовали ли вы в ритуалах? Каких именно? Проводили ли вы ритуалы? Какие именно? Принимали ли подозрительные зелья? Подвергались ли вы атаке легилимента? Какую новую магию практиковали?
— Про легилименцию — да. Было, и не раз. Остальное… Я учусь в Хогвартсе. За здоровьем там следит мадам Помфри, так что зелья исключаются. Ритуалы… — "Ну не говорить же ему про Основателей? Да и мысли появились заметно позже… И гораздо раньше, чем я принял в род Уэйна". — Ритуалы исключаются. Проклятья — накладывали, куда же без них в школе, полной детей. Но все, вроде, вылечивали вовремя и без осложнений.
— Вряд ли, но… применяли ли лично вы легилименцию или окклюменцию?
— Не особо. Я только учусь…
— Учитесь? Чему именно?
— Окклюменции.
— Разрешите, я посмотрю? — и, прочитав сомнение у меня в глазах, добавил: — Можете не бояться. "Не причинять вреда" — порукой тому есть и будет и только что принесенная клятва кровью, и моя репутация.
— Хорошо, — кивнул я. — Смотрите.
Перро достал свою волшебную палочку. Сделал несколько пассов, отчего часть линий на ритуальном круге засветилась слабым желтым цветом. Произнес несколько неизвестных мне вербальных формул, от которых у меня на мгновение будто бы зачесался… мозг.
— Хм-м… — задумчиво произнес он, откладывая палочку. — У вас легкая магическая деградация. Свежая. Вы знаете, откуда?
— Принял человека в род по ритуалу побратимства.
— Понятно. Значит, говорите, изучаете окклюменцию?
— Да.
— Как давно?
— Ну… Вообще-то начал давно, но усиленно — можно сказать, что с лета. Прошлого.