Кабинет, в котором меня ждал Лусеро, в отличие от его личного, был обставлен в минималистическом стиле. Ни картин на стенах, ни штор на узких окнах. Пустой стол по центру, два кресла для собеседников с разных сторон, одно напротив другого. И магия. Чудовищное количество защитных чар, от которых у меня волосы на спине, будто от статики, встали дыбом. Именно так выглядит в мире магии классическая переговорная комната.
— Садись, — лорд Лусеро, с мрачным лицом расположившийся в одном из кресел, кивком указал мне на другое.
Я сел.
Помолчали.
— Я думаю, нам следует серьезно поговорить, — первым нарушил тишину Риккардо-старший.
— Согласен. Однако прежде чем мы начнем, могу я задать вопрос?
— Задавай.
— Логан Крэбб, мой покойный отец. Он был вам побратимом…
— Что ж, — заметно расслабился лорд Лусеро. — Это будет проще, чем я ожидал. В частности, именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Пришла тебе пора узнать все целиком. Логан обещал написать тебе подробное письмо. Надеюсь, ты его посмотрел?
— Да.
— Это хорошо…
— Чего же там хорошего? Проклятье, из-за которого он всю жизнь вынужденно вел себя со мной как конченый ублюдок?.. А если бы я не поверил письму, что это была всего лишь маска? Или же не принял бы, после всего того, что было?
— Хорошо, что не сжег не читая. И вдвойне хорошо, что про мрачные страницы истории своей семьи ты узнал от отца, избавив меня от этой… неприятной обязанности. А насчет проклятья… Гордись! Гордись, что Логан смог обмануть судьбу, и помни цену, заплаченную им за то, чтобы ты жил!
— Я помню… — выдохнул я. "Похоже, зря я боялся этого разговора. В Риккардо больше гордости за друга и смирения перед выпавшими на его долю страданиям, чем ненависти к исполнителю смертельного приговора побратиму от Мать-ее-магии…"
— Возвращаясь к проклятью. Как ты знаешь, мы с твоим отцом оба воевали за Волдеморта. Прикрывали друг друга в бою. Сдружились. Стали побратимами. Но однажды воинская удача повернулась лицом не к нам, и я попал в плен. Так как я был иностранцем и за меня вступились… хм… родственники, участи остальных неудачников я не разделил. То есть не был зарыт где-нибудь без суда и следствия, и даже не посажен навечно в Азкабан, а отделался всего лишь штрафом и клятвой "никогда не ступать на земли Британии". Окажись на моем месте Логан, за него бы заступиться было некому…
Когда Волдеморт пал, на его соратников началась всеобщая загонная охота. Честно скажу, не без оснований, ибо творили они… хм, мы, всякое… Крэбб убежать не успел. Его взяли. Одно то, что не казнили сразу же под предлогом "сопротивления при задержании" — уже чудо. Скорее всего Дамблдору, верховному судье на процессах восьмидесятых, требовались актеры и должники… Логан хотел жить, но еще больше он хотел, чтобы выжил ты. Единственным способом спастись, что друг смог найти из камеры Аврората, стал вассалитет у Малфоя.
— Эм, погодите. Если отец так любил меня, но боялся проклятья сыноубийцы, то почему же он тогда… ну… не погиб в бою?
— Он рассматривал и такой вариант. После войны, когда Волдеморт выиграет… Но Темный Лорд проиграл, и без отца твоя жизнь в управляемой Дамблдором стране была бы очень недолгой.
— То есть, меня убил бы Дамблдор? Лично? — "Хм… Не слишком ли вызывающе получилось?"
— Нет, — отрицательно покачал головой Лусеро. — Дамблдор тебя бы не убил. Разные там ходили слухи, про его детство и юность, но один факт остается фактом. Дамблдор никого не убивал. Вообще. Даже участвуя в бою. Даже — на дуэлях. Даже — врагов. Это признают все без исключения. В том числе и те, кто готов повесить на него все плохое, что когда-либо случилось в мире со времен исхода дивного народа.
Однако не следует очаровываться великим светлым волшебником. То, что он никого не убивал лично, не значит, что это не сделали другие по его приказу или… с его молчаливого разрешения. А еще, бывает так, что и делать ничего не нужно. Ведь зачем убивать, если можно просто "предоставить своей судьбе"? Поверь мне, ваше… да и не только ваше общество безжалостно к слабым и беспомощным!
Тут, вспомнив свалку, Лютный, и первых умерших от моей руки людей, я не нашел, что возразить Лусеро, и понимающе кивнул.