— Извините, — смутился я. Под таким углом на ситуацию я как-то не смотрел.
— В этом и состоит основная опасность клятв. Магия очень любит "восстанавливать равновесие"!
— Понятно. Но как быть-то?
— Не беспокойся. Я до самой своей смерти буду готовиться отомстить. Ну а мертвому от метки предателя крови ни жарко, ни холодно… Однако есть важный момент. Магия всегда пытается все усложнить, поэтому, я прошу тебя, верни моему сыну слово, что вы станете побратимами. Не следует вашему поколению повторять за нашим… трагедии.
— Хорошо.
— И да. В обязательном порядке переживи меня!
— Постараюсь, — радостно улыбнулся я. Со страшным грохотом у меня с души свалился огромный камень. Судя по виртуальной силе удара, размером он был с Гром-камень, никак не меньше.
— Уж постарайся! — впервые улыбнулся мне Лусеро. — Ну а теперь, — пара хлопков в ладоши, и стол стал заполняться различными вкусностями и напитками, — поведай, чем ты там живешь? Я, конечно, Гильермо терзал, но вживую — совсем другое. Напомни, кстати, выдать тебе потом связное зеркало.
— Что рассказывать-то?
— А все, что хочешь!
"Хм… Вы хотите историй? Их у меня есть!" — подумал я, достал из кармана листок с посланием Волдеморта и протянул крестному.
Веселый Рикардо взял письмо, открыл и вздрогнул, изменившись в лице.
"Печати-то, поди, такой давно уже не видел. Но помнит, помнит…"
— Знаешь, что тут? — серьезно спросил он.
— Не-а, — покачал я головой. — У меня нет привычки читать переписку своего учителя-в-магии, — с деланной небрежностью бросил я, добивая своего собеседника.
— Рассказывай! — подался вперед Лусеро. — Все рассказывай!
И я рассказал. Про Волдеморта и Дамблдора. Про ученичество и грань окклюменции. Про кентавров и Амбридж. Про Пия и Азкабан, что мог, что было не закрыто клятвами. Про личный отряд и скорую сессию Палаты лордов, о которой я ничего не знаю. Про Каркарова и Уэйна. Умолчал я только про убийство Боунс и мои отношения с Церковью. Все же гордость-гордостью, но и здравый смысл терять не нужно. Мало ли, как он среагирует, и кто знает, где потом эта горячая информация всплывет…
С каждой следующей невыдуманной историей из моей жизни брови Риккардо Мигеля взлетали все выше и выше, а хмыки и мычание становились все выразительнее и выразительнее. Где-то минут через двадцать Лусеро вызвал в кабинет жену, а еще через час в дверь просочился и притих в уголке на трансфигурированном стуле Рик-младаший.
— Где-то вот так вот, в общих чертах если… — подвел я черту под своим рассказом, когда черная, как кофе, южная ночь уже давно приняла мир за окном в свои объятья.
— М-да, — потер виски крестный. — Однако… Знаешь, и отец, и мать тобой бы гордились!
— Ага! Вот это приключения! — восторженно вторил из своего угла Гильермо. — Мне бы так! — брякнул сдуру он, и тут же затих, напоровшись на выразительные взгляды отца и матери.
— Никаких приключений! Забыл про цепь? — прошипела Асусена Инесса.
— Нагрузка на тренировках уже мала стала? Так я накину! — с угрозой добавил лорд Лусеро.
— Никаких приключений, никаких приключений, — пробормотал Наваха и покорно склонил голову, спрятав таким образом полный непослушания взгляд.
— Так, — лорд внезапно осекся, и замолчал надолго, глубоко о чем-то задумавшись. — Да, можно попробовать, — пробормотал он. — Так. Значит, завтра-послезавтра отдыхай. Инесса, займи его чем-нибудь полезным. А потом, я думаю… Попробую помочь тебе с проблемой. И да. Письмо с ответом я напишу, а на словах учителю своему передай, что сейчас у нас столько свободных бойцов нет.
На следующее утро меня рано-рано растолкал Рик, и мы отправились на зарядку. Размялись, потренировались, кто как умеет, с любопытством кося глазом на соседа. Потом, пользуясь отсутствием куда-то отправившегося по делам отца и крестного, но под присмотром начальника охраны поместья, смахнулись. В магических дуэлях Наваха смог взять не больше трети, но с каким же разгромным счетом я продул дуэли обычные! На ножах быстрый, юркий и выносливый парень не отдал мне ни единой победы, хотя большинство моих проигрышей не было "всухую". Зависть-зависть-зависть!
После обеда и сиесты меня взяла в оборот леди Лусеро. Попросив никуда не убегать, она привела в мои комнаты незнакомого пожилого волшебника самого благообразного вида. Сей достойный муж с благородной сединой на висках оказался испанским колдомедиком, специализирующимся на ментальных повреждениях. Магически осмотрев меня, пощупав легкой легилименцией память, позадавав вопросы, аналогичные таковым от его английского коллеги, и немного подумав, он выдал свой диагноз.