Кирюха исчез за месяц до того, как Даня попал в полицию. Ему самому было дико от того, что он не попытался хотя бы узнать, нашелся старый друг или нет. Упоминая компанию с Птички, папа порой говорил «твои уроды», но догадывался ли он, что самый больший урод — сам Даня?
Завершив дистанцию, Даня вылез из бассейна и сел на краю. Тут же подскочил тренер с секундомером, и его ценные советы Даня слушал вполуха, жалея, что не может просто встать и пойти в раздевалку.
— В следующий раз попробуй то же самое, но выдыхать и ртом, и носом, — сказал тренер, хлопая Даню по спине. — А то не успеваешь нормально закончить выдох в воде, и вдох обрывистый. Ритм — это очень важно, Водолаз.
Даня едва не закатил покрасневшие глаза. Водолазом его тут называли из-за гидрокостюма. Сначала тренер и мажоры-экономисты, ходившие на плавание едва ли не всем потоком, посмеивались над ним. Но после первых заплывов оставили в покое, зауважали, по-видимому, решив, что раз Даня шарит, то ему и виднее, в чем лучше плавать.
Не пришлось даже врать про аллергию на хлорку.
До раздевалки Даня добрался, уже когда все ушли. Пахло потом, сыростью и совсем неспособным перебить эти ароматы средством для мытья пола. Дверца Даниного шкафчика была приоткрыта. Слухи о воровстве в раздевалках спорткомплекса ходили с начала семестра, поэтому Даня уже морально приготовился к тому, что домой придется добираться пешком и без телефона. Но из шкафчика ничего не пропало. Даже наоборот.
Кто-то положил туда небольшую игрушку. Что это был за зверь, распознать было невозможно — его искромсали до неузнаваемости. Из вороха наполнителя и фиолетовых — не розовых — клочьев на Даню смотрел укоризненный пластиковый глаз.
Дане показалось, что раздевалку затопило жидким бетоном. Он словно оказался в застывающей ловушке — и с усилием, как будто весь мир ему сопротивлялся, потянулся к изуродованной игрушке, к записке, торчавшей из ее внутренностей. Он едва не порвал ее, разворачивая.
Там было всего два слова.
«Не вмешивайся».
Возможно, он впервые почувствовал что-то сродни тому, что испытывал Стас, получая своих зловещих зайцев. Беззащитность. Страх. Понимание, что в любой момент может произойти что угодно — а ты даже ничего понять не успеешь. Потому что враг невидимый. Потому что он знает тебя, а ты не знаешь, кто он, и в его руках — все преимущества, чтобы подгадать лучший момент и нанести удар.
Даня вышел из спорткомплекса через пятнадцать минут — пока обыскал раздевалку на предмет улик (безуспешно), пока переоделся, пока смирился с тем, что искромсанного зверька взять с собой не получится — слишком мелко его изрезали… Солнце спряталось, тучи медленно набирались первым дождем этой осени. Записку Даня по-прежнему сжимал в ладони.
Вчерашний человек из библиотеки явно был парнем. По словам Шприца, как минимум одного зайца подбросила женщина. Значит, Капюшонников двое. И они так одержимы своей местью Стасу, что послали предупреждение Дане, когда поняли, что он не останется в стороне. Их маленькое расследование окончательно утратило забавные черты, когда в истории испорченных игрушек появилась связь с убийством Бычка.
Папа говорил Дане не высовываться, и он правда старался, но это не помогло. Теперь же ему советовали «не вмешиваться» явные маньяки и, возможно, убийцы. Даня, понимая весь контекст и перспективы, понимая, что им двигает уязвленная гордость и не выветрившийся максимализм, собирался вмешиваться и дальше. До победного.
Интересно, что скажет следователь Самчик, если именно Даня приведет убийцу Бычка в руки полиции?
Телефон завибрировал, и Даня вспомнил о Стасе и их договоренности. Речной вокзал. Поиск ниточек, ведущих к погибшему капитану. Он разблокировал экран и увидел, что пишет ему не Стас, а Света.
В груди все подскочило и перевернулось. Режим решительного детектива отключился.
Привет. Ты сейчас в СК?
Привет. Только что вышел. А ты?
Света вроде бы была записана на бадминтон.
Проспала сегодня
Даня, мне нужно с тобой поговорить
Встретимся в Coffee Drop? Через 20 мин
Палец Дани замер над виртуальной клавиатурой. У него уже были планы, он обещал помочь Стасу в деле, теперь касающемся и его самого. Но что, если у Светы тоже что-то важное? Убеждая себя в том, что его решение — в пользу этого возможного важного, а не самой Светы, Даня зашел в чат со Стасом и написал, что присоединится к нему позже. А затем, с трудом попадая пальцами по буквам, ответил Свете, что уже в пути.