Консьержки не было на месте. Новый пассажирский лифт уже второй день как ввели в эксплуатацию. Кто-то прилепил рядом с кнопкой вызова записку с настоятельной просьбой к жителям 104-й «заткнуть свою собаку, или мы ее заткнем». Вокруг было столько тем для разговоров, но Даня и Света лишь переглянулись, зайдя в подъехавший лифт, и молча проехали до седьмого этажа.
Дома Даня показал Свете гостевую ванную. Оформляла ее мамуля: прямоугольное зеркало, инкрустированное перламутром, лучшая немецкая сантехника. Плитка, которую полгода ждали с итальянского завода: нейтральная пористая со стеклянными элементами — для основного пространства, минималистичные цветочные узоры — для просторной душевой. Мамуле нравилось впечатлять их редких гостей.
Оставив, мягко говоря, удивленную такой роскошью Свету в ванной, Даня пошел заваривать чай — от безнадеги и непонимания, как он должен себя вести, чего ожидать, как реагировать. Из недр квартиры зашелестела вода. Ожидая кипения чайника, Даня закипал тоже. Он принялся мерить шагами кухню в стиле прованс, пытаясь привести мысли в порядок и одновременно их страшась.
Он все воспринял неправильно. Надумал себе черт-те чего.
У них же просто произошло недопонимание.
Так бывает.
Злясь на себя, Даня как-то незаметно перешел к умножению в уме: выбрал японский метод и трехзначные числа потяжелее, принялся воображать их в виде параллельных линий сотен, десятков и единиц. Получалось плохо: все-таки сколько времени прошло со дня, когда он делал это последний раз. Зато подсчет пересечений линий множителей в уме действительно захватил его.
Но неожиданно шум воды смолк, и линии в голове Дани разлетелись во все стороны.
— Даня! — позвала Света. — Я забыла полотенце. Принесешь?
Светина сумка лежала в коридоре. Когда он достал махровое полотенце темно-синего цвета, из его складок что-то выпало. Даня поднял маленькую пачку презервативов. Значит, в магазин Света не только за жвачкой забежала.
Дане стало тесно в одежде. Дане стало тесно в собственной коже.
Хочет ли она этого? Или предполагает, что на это рассчитывает он, — и не хочет обманывать его ожидания? Даня уже давно смирился с тем, что он не вундеркинд.
— Заходи, — раздалось изнутри на его неловкий стук.
Света выглянула из-за кафельной стенки — ее щеки раскраснелись, мокрые темно-медные пряди облепили шею; одна из них змейкой закрутилась на обнаженном, покрытом каплями плече. Даня с трудом заставил себя отвести от него взгляд, посмотрел в сторону — на запотевшее зеркало.
— Я… я полотенце принес. И еще… — Он не смел сказать про вторую находку, не смел поднять на нее глаза.
— Даня. Посмотри на меня, пожалуйста.
Она произнесла это как заклинание, и он не посмел не повиноваться.
Вид голой Светы выбил из Дани все слова. Худые ключицы. Грудь, при виде которой его охватил особый восторг, — ну что за загадочный младенческий инстинкт? Целое созвездие родинок на животе. Взгляд нетерпеливо полз ниже, и вспомнить о приличиях и отвести его на этот раз оказалось гораздо сложнее.
Щеки Светы алели, выдавая, что ей тоже непросто, но она решительно притянула Даню за воротник рубашки и принялась расстегивать пуговицы. С мокрыми пальцами выходило неловко — вокруг каждой преодоленной пуговицы расплывалось пятно. Справившись с ними, она провела ладонью по его груди и животу и смущенно улыбнулась. Казалось, влага, оставшаяся после ее руки, испарилась с его кожи мгновенно.
— Ты уверена, что хочешь этого? — наконец выдавил Даня. Получился почти шепот, но Света все услышала.
— Я уверена. — Ее голос звучал ворчливо. Именно в той степени, что позволяет удержать грань между самоиронией и обидой. — Но если ты не хочешь…
Света нервно прикусила губу, и Даня словно очнулся от транса.
Боже, какой же дурак…
— Я очень этого хочу, — с чувством заверил он.
— Хорошо, — сказала Света. И снова улыбнулась. — Я греться. А ты пока избавься от всего остального — и давай ко мне.
Она вновь спряталась за кафельную стенку, напоследок посмотрев так, что у Дани перехватило дух. Снова зашумела вода.
Преисполненный счастливой глупости, Даня вступил в схватку с собственной одеждой.
Это точно он сейчас стоит посреди шикарной гостевой ванной со вспотевшими стенами и пытается снять прилипшие к ногам джинсы? Это точно его за этой стеной ждет Света Веснянко, прекрасная, колдовская и абсолютно голая? Это все — точно не игры воображения, не сон, который вот-вот ускользнет от него, стоит только чуть сильнее ему поверить, оставив в смятой постели разбитым и пристыженным?