— Спасибо, т-ты спас меня. — Глядя на Данин распухший нос, с улыбкой бороться было бесполезно.
— Ты д-дурак, — заключил Даня, поднимаясь, тщетно пытаясь согреть себя руками. — К-короче, Самчик в универе з-заметил, что за тобой с-следит этот Артем, и понял, что сегодня он попытается т-тебя убить. Не знал только где, а п-проследить за ним не получилось, пот-терял в час пик в метро. Позвонил т-тебе, но никто не ответил. Поэтому позвонил мне, чтоб я тебя нашел. И я нашел тебя и Арт-тема на Речном. А б-больше никог-го зд-десь не было. Это ясно?
— Ясно, — подтвердил Стас, подозревая, что улыбка, терзающая уголки его губ, неуместна максимально.
Даня помедлил, словно сомневаясь, стоит ли, но в итоге сказал:
— Сам себя теперь спасай.
И пошел к Речному, дрожа от холода, оставляя на едва высохшем после недавних дождей асфальте мокрый след. Из полицейской машины, остановившейся на краю площади, выскочил следователь Самчик в пижонском пальто и побежал Дане навстречу.
Стас посидел еще немного, пока холод, углубляющийся с каждой секундой, не заставил его встать на ноги. На улице было градусов пять, но мокрая одежда словно примерзала к телу. Стас с трудом выпрямился и сделал вдох, отмечая раздражение в горле, слабое покалывание в носоглотке. Удивительную ясность в голове.
Небо начало светлеть.
Это был не брызжущий красками рассвет, от которого спирает дыхание и думается о хорошем. В ноябре таких рассветов и не бывает. Это было просто небольшое просветление над рваной линией городского горизонта. Едва заметная светлая полоска на пограничной синеве, тянущейся в ночь.
Просто просветление. Но Стас смотрел на него и не мог оторвать глаз. Все вдруг стало таким насыщенным и живым: цвета, звуки, ощущения. Может, даже он сам.
Показалось? Да нет же, все точно.
Стеклянный колпак исчез.
Жизнь Стаса не обрела смысл.
Но в том предрассветном мареве на Речной площади, под аккомпанемент выстукивающих зубов Стас впервые увидел в ней что-то прекрасное.
28
Потом
Когда утром Стаса привезли домой, кроме трезвеющей матушки там ждал отец — и высокая женщина с ярко-оранжевыми волосами и самой теплой улыбкой на свете. Так он познакомился с Лерой, второй папиной женой.
Впоследствии именно благодаря ее связям матушку удалось устроить в элитный реабилитационный центр. По секрету Лера назвала Стасу имена известных пациентов, проходивших там лечение в разное время. Ни одно из них Стасу не было знакомо.
Общение матушки со Стасом — в телеграме — после длительного перерыва напоминало прощупывание незнакомой почвы. В основном они обменивались фотографиями. Стас присылал матушке урбанистические рассветы, ради которых научился просыпаться пораньше. Матушка ему — симпатичные парковые пейзажи с территории реабилитационного центра.
Стас успешно закрыл первую сессию и забрал документы. Когда Лера, с которой он, несмотря на явное неудовольствие отца, виделся все чаще, спросила, чего он хочет в жизни, Стас наобум назвал языковые курсы при университете Гёте во Франкфурте. С перспективой поступления на факультет информатики и математики. После напряженного разговора с отцом Стаса Лера позвонила ему с потрясающими новостями. Он едет в Германию!
Дашка в телефоне долго визжала и материлась. Не прошло и получаса, как она добавила Стаса в кучу чатов, где сидели ее немецкие друзья, и те засыпали его ценными советами и обещаниями показать город. Было похоже, что у Стаса есть будущее.
Данины родители вскоре после Юлиного инцидента уехали в Париж. Папа принял приглашение от какого-то университета (не Сорбонны). Мамуля, для которой не существовало теперь не только сына, но и предательницы-дочери, и даже брата со всей его семьей, была счастлива.
Жить у дяди Назара и Ульяны было здорово, но по-своему невыносимо, потому что они были нормальной семьей. Даня не мог не завидовать гиперактивному, но любимому и по-настоящему важному для них Зиновию. С другой стороны, Юля в новой среде преобразилась. Когда Назар разобрался с документами, она вернулась в школу. В ее жизни снова появились подружки и творческие кружки, которые она выбирала сама.
Дане не особо хотелось идти работать к дяде в банк, но он чувствовал себя обязанным. По ночам учил программирование, чтобы как можно скорее войти в айти, снять квартиру и иметь возможность забрать Юльку, если что.
Света бросила универ и съехала из общаги на следующий день после ночи на Речном. Многие преподаватели сокрушались по подающей надежды студентке, но ничего не поделаешь. Женечка Виноградова со знанием дела ухмылялась: Светка, мол, перешла в высшую лигу, нашла себе папика, давно пора было. Мало кто в это верил. Даня скучал по ней и много раз, особенно поначалу, пытался написать ей. Света была умнее, чем он, и везде его заблокировала. А потом, видимо, и вовсе снесла все соцсети.