— Каким убийствам?
— Вы меня прекрасно поняли. Я имею в виду того мальчишку и священника.
— В том-то и дело, что здесь имеется связь,— посерьезнел Киндерман.
— Впрочем, я так и подумал.
— Почему?
— Я-то ведь еще не окончательно тронулся.
— По-видимому, нет,— согласился Киндерман.— Вы на редкость сообразительный человек.
— Итак, какое имеет отношение Ласло к убийствам?
— Не знаю. Она замешана в этом деле, хотя и косвенно.
— Я теряюсь в догадках.
— Это обычное человеческое состояние.
— И вы считаете, что здесь она будет в полной безопасности?
— Скорее всего, да. И все же вы точно уверены, что пропуск для нее был подделан?
— Ни на йоту не сомневаюсь.
— Кто же его подделал?
— Понятия не имею. Вы начали задавать вопросы по второму кругу.
— Этот необычный почерк с закорючками вам ни о чем не говорит?
Темпл уставился на Киндермана, а потом неуверенно отвел взгляд и коротко бросил:
— Нет.
«Слишком поспешно»,— отметил про себя Киндерман. Он молча оглядел врача, а затем неожиданно попросил:
— Объясните мне, пожалуйста, отчего мисс Ласло все время повторяет руками какие-то необычные движения?
Темпл снова повернулся к своему собеседнику. На этот раз на его лице сияла самодовольная ухмылка.
— Видите ли, моя работа во многом похожа на вашу. Я ведь тоже в каком-то смысле сыщик.— Он весь подался вперед.— И вот что я выяснил. Уверен, вы все поймете и оцените. Движения Ласло кажутся неслучайными, верно? Они всегда одни и те же.— Темпл попытался изобразить их.— Как-то раз я очутился в сапожной мастерской: мне надо было срочно отремонтировать ботинки — оторвалась подошва И вот от нечего делать я принялся наблюдать за работой мастера, пока он пришивал мою подошву. Саму операцию, разумеется, выполняла специальная машина. Я подошел к мастеру и спросил: «Скажите, любезнейший, а как же вы раньше справлялись с этой задачей, когда у вас не было никаких машин?» Сапожник был уже в годах и говорил с акцентом — по-моему, у него в роду имелись сербы. А спросил я его просто по наитию, так как вдруг почувствовал, что мне очень важно узнать об этом. «Раньше мы все делали руками»,— ответил он и засмеялся, приняв меня, видимо, за дурачка И тогда я его попросил показать, как именно. Он, конечно же, сразу заявил, что ему некогда заниматься , подобной чепухой, но я предложил деньги — по-моему, долларов пять. И вот тогда он уселся рядом со мной, зажал между коленями ботинок и, имитируя движения, которыми прилаживают оторванные подошвы, начал «зашивать» его. И, поверите ли, его жесты точь-в-точь походили на пассы Мартины Ласло. Я попал в точку! Пулей помчался в больницу и связался с ее братом в Виргинии. И знаете что? Как раз перед тем, как Ласло свихнулась, ее бросил парень, который обещал на ней жениться и клялся в вечной любви. Догадываетесь, кем работал этот пройдоха?
— Неужели сапожником?
— Вот именно. Она не вынесла потери — и сама как будто превратилась в своего возлюбленного. Когда тот ее бросил, Ласло было всего лишь семнадцать. Девушка не мыслила жизни без него и полностью отождествляла себя с этим негодяем. А сейчас ей уже стукнуло пятьдесят два.
Киндерману стало грустно.
— Ну, и что вы об этом скажете? Я имею в виду способность выслеживать,— краснобайствовал психиатр.— Этот талант у вас либо есть, либо его просто нет. И проявляются такие способности довольно рано. Только-только закончив университет, я столкнулся с одним занятным пациентом. Он страдал депрессией. Несчастный утверждал, что постоянно слышит в ухе щелчки. И вот, после долгой беседы мне неожиданно пришла в голову идея. «А в каком именно ухе у вас щелкает?» — поинтересовался я. Он тут же ответил: «Всегда в левом».— «А в правом никогда?» — не унимался я. «Нет, только в левом».— «А можно, я послушаю?» — попросил я. «Пожалуйста»,— согласился больной. Тогда я приложил к его уху свое и — поверите ли? — действительно услышал щелчки! И довольно громкие. Оказывается, молоточек у него в среднем, ухе вечно соскальзывал и издавал эти злосчастные щелчки. Пришлось прибегнуть к помощи хирурга, и пациент сразу же почувствовал облегчение. А ведь он пролежал в психиатрическом отделении целых шесть лет. Именно эти щелчки и сводили его с ума — он сам себя считал психом, а отсюда и начиналась депрессия. Как только пациент понял, что щелчки ему вовсе не кажутся, что они реальны, он сразу же выздоровел.
— Да, просто потрясающе,— согласился Киндерман.— Ничего подобного я еще не слышал.