— Может быть, вы когда-нибудь согласитесь сходить со мной в кино, отец Каррас? Это бесплатно... У меня пропуск,— быстро добавил он.
Священник взглянул на него и улыбнулся.
— Как говорил Элвуд П. Дауд в кинофильме «Харви» — когда?
— О! Я позвоню вам, позвоню! — Лицо детектива просветлело.
Они подъехали, к дому и остановились.
Каррас взялся за ручку и открыл дверцу.
— Пожалуйста, позвоните. Извините, что я не смог вам помочь.
— Ничего, вы мне все-таки помогли.— Киндерман неуклюже помахал рукой. Каррас уже выходил из машины,— Должен признать, что для иудея, который старается скрыть свое истинное лицо, вы весьма приятный человек.
Каррас обернулся, захлопнул дверцу машины и наклонился к окну.
— Вам кто-нибудь говорил, что вы похожи на Пола Ньюмана? — с едва заметной, но доброжелательной улыбкой спросил он.
— О да, и не раз. Поверьте, мистер Ньюман очень старается вырваться из этого тела на свободу. Там слишком тесно. Кроме него внутри заперт еще и Кларк Гейбл.
Каррас усмехнулся и отошел от машины.
— Подождите! — вдруг остановил его Киндерман.
Каррас обернулся.
— Послушайте, святой отец, я совсем забыл.— Детектив высунулся из окна автомобиля.— Напрочь вылетело из головы. Вы помните ту карточку с осквернительным текстом? Ту самую, что нашли в церкви?
— Карточка с молитвами?
— Ну да. Она еще у вас?
— Да, она у меня. Я проверял латинский язык. Она вам нужна?
— Да, может быть, мне удастся извлечь из нее что-либо полезное.
— Одну секундочку, сейчас принесу.
Пока Киндерман ждал около полицейской машины, иезуит прошел в свою комнату на первом этаже, выходящую окнами на Проспект-стрит, и взял карточку. Вернувшись, он отдал ее Киндерману.
— Может быть, остались отпечатки пальцев,— предположил Киндерман, осматривая карточку, а потом добавил: — Хотя нет, вы же держали ее в руках. Хорошо, что я вовремя сообразил.— Он вглядывался в пластиковую обертку карточки.— Ага, подождите-ка, что-то есть, что-то есть! — Потом с нескрываемым ужасом детектив посмотрел на Карраса.— Вы ее вынимали отсюда?
Каррас усмехнулся и кивнул.
— Ну, это не важно, может быть, мы что-нибудь все-таки найдем. Кстати, вы ее изучали?
— Да.
— Ваше заключение?
Каррас пожал плечами.
— На шутника не похоже. Сначала я подумал, что текст сочинил какой-то студент. Но теперь я в этом сомневаюсь. У того, кто писал эти строки, несомненно, сильное психическое расстройство.
— Как вы и говорили.
— И латынь...— Каррас нахмурился.— Текст не безликий, лейтенант, здесь чувствуется определенный стиль, вполне индивидуальный стиль. Человек, который это писал, должен думать на латинском языке.
— А священники думают на латыни?
— Ну-ну, продолжайте!
— Ответьте на вопрос, мистер Вечно-Подозревающий.
— Да, на определенной стадии освоения языка это бывает. По крайней мере, у иезуитов и некоторых других священников. В Вудстокской семинарии отдельные философские дисциплины читались на латыни.
— Почему?
— Для четкости мышления. Это стройная система.
— Ага, понимаю.
Каррас посерьезнел:
— Послушайте, лейтенант, можно, я скажу вам, кто, по-моему, действительно сделал это?
Детектив придвинулся к нему:
— Кто же?
— Доминиканцы. Поищите среди них.— Каррас улыбнулся, помахал на прощание рукой и пошел.
— Я вам сказал неправду! — вдруг крикнул ему вслед лейтенант.— Вы похожи на Сола Минзо!
Киндерман следил взглядом за священником. Тот еще раз махнул рукой и вошел в здание. Детектив повернулся, уселся в машину, вздохнул и пробормотал:
— Он колеблется, колеблется. Совсем как камертон под водой.
Помедлив еще несколько мгновений, он тронул за плечо водителя.
— Все. Давай обратно в контору. И побыстрее. Гони вопреки всем правилам движения — они для нас сейчас не существуют.
Машина резко рванула с места.
Новая комната Карраса была обставлена скромно: односпальная кровать, удобный стул, письменный стол и книжные полки, встроенные в стену. На письменном столе стояла старая фотография его матери, а в изголовье кровати молчаливым упреком висело металлическое распятие.
Эта узкая комната вполне устраивала Карраса и являла собой его мир. Дэмьен не заботился о вещах, главное, чтобы они всегда были чистыми. Каррас принял душ, быстро побрился. Надев брюки цвета хаки и рубашку с короткими рукавами, он легкой походкой направился в столовую для священников. Здесь он заметил розовощекого Дайера, одиноко сидящего в углу, и двинулся в его сторону.