— Да.
— Не учили ли вы ее латыни?
Она удивилась:
— Нет.
— А немецкому?
— Только французскому. И довольно серьезно.
— Но ни немецкому, ни латыни?
— Да нет же!
— А Энгстромы, они между собой иногда говорят по-немецки?
— Конечно.
— Риган могла это слышать?
Шарон пожала плечами.
— Наверное.— Она встала и понесла тарелки в раковину.— Да, я даже уверена в этом.
— А вы сами никогда не изучали латынь?
— Никогда.
— Но могли бы отличить ее на слух?
— Да, конечно.
— Она никогда не разговаривала по-латыни в вашем присутствии?
— Риган?
— С тех пор, как заболела.
— Нет, никогда.
— А на каком-нибудь другом языке? — пытался дознаться Каррас.
Шарон закрутила кран и задумалась.
— Может быть, мне это показалось, но...
— Что?
— Ну, мне показалось...— Она нахмурилась.— Я готова поклясться, что она разговаривала по-русски.
Каррас внимательно посмотрел на нее.
— А вы сами говорите по-русски? — спросил священник. В горле у него пересохло.
Шарон пожала плечами.
— Чуть-чуть.— Она сложила кухонное полотенце.— Я изучала его в колледже, вот и все.
Каррас обмяк. «Она выбирала латинские слова из моей головы». Он сидел, опустив голову на руки и ничего не видя вокруг. Его терзали и сомнения, факты. «Телепатия часто встречается в состоянии сильного напряжения. Человек начинает говорить на языке, знакомом кому-нибудь из присутствующих... Что же делать? Надо немного отдохнуть. А потом еще раз попробовать... еще раз... еще раз... еще раз...» Он встал. Шарон, прислонившись к раковине и сложив руки, задумчиво наблюдала за ним.
— Я пойду к себе,— сказал Дэмьен. — Как только Риган проснется, позвоните мне.
— Хорошо, я позвоню.
— И насчет компазина,— напомнил он.— Не забудьте.
Она кивнула:
— Конечно не забуду. Я все сейчас сделаю.
Каррас пытался припомнить, не забыл ли он что-то еще сказать Шарон. Так всегда: когда надо сделать очень многое, обязательно о чем-то забываешь.
— Святой отец, что происходит? — спросила Шарон.— Что же это? Что случилось с Риган?
Он поднял свои поблекшие от горя и слез глаза.
— Я не знаю.
Затем повернулся и вышел из кухни.
Проходя через зал, Каррас услышал шаги. Кто-то торопливо догонял его.
— Отец Каррас!
Он оглянулся. Карл нес его свитер.
— Извините,— сказал слуга, протягивая свитер священнику.— Я хотел это сделать раньше, но совсем забыл.
Пятна были выведены, и от свитера приятно пахло.
— Большое спасибо, Карл,— ласково сказал священник.— Вы очень заботливы.
— Спасибо вам, отец Каррас. Спасибо за помощь мисс Риган.— Карл повернулся и с достоинством удалился.
Каррас смотрел ему вслед и вспоминал о том, как встретил его в машине Киндермана. Еще одна тайна...
Он с трудом открыл дверь. Было уже темно. С чувством отчаяния Дэмьен шагнул вперед — из одного мрака в другой.
Он перешел улицу и заспешил навстречу близкому отдыху, но, войдя в комнату, увидел на полу у двери записку. Записка была от Фрэнка. Насчет пленок. Домашний телефон и «пожалуйста, позвоните...»
Дэмьен набрал номер и замер в ожидании. Руки его подрагивали.
— Алло? — зазвучал в трубке писклявый мальчишеский голос.
— Можно мне поговорить с твоим папой?
— Да. Подождите, пожалуйста.— Трубку положили и тут же снова подняли. Опять мальчик: — А кто это?
— Отец Каррас.
— Отец Каритц?
Сердце Дэмьена бешено стучало, но он спокойно поправил мальчика:
— Каррас. Отец Каррас.
Трубку опять положили, и через несколько секунд раздался голос:
— Отец Каррас?
— Да. Здравствуйте, Фрэнк. Я тщетно пытался дозвониться вам.
— О, извините. Я занимался дома нашими пленками.
— Уже закончили?
— Да. Это какая-то чертовщина.
— Я и сам знаю.— Каррас пытался говорить ровным голосом.— Так что же там, Фрэнк? Что вы обнаружили?
— Начнем с частности..
— Ну?..
— Здесь недостаточно примеров, чтобы сказать наверняка, вы понимаете, но выводы сделать можно. Эти два голоса на пленках, возможно, принадлежат разным людям
— Возможно?
— Под присягой я не стал бы на этом настаивать, но ошибка почти исключена.
— Почти исключена...— автоматически повторил Кар-рас Опять сомнения...— А что насчет бреда? — спросил он безнадежно.— Это какой-нибудь язык?
Фрэнк рассмеялся.
— Что тут смешного?
— Это что, психологический тест, святой отец?
— Я вас не понимаю, Фрэнк.