.. Дядя Мекистий тоже брат дедушки (не двоюродный – родной). И тоже не старый. А его сыну всего шесть лет. Как и мне. Только я не коричневый.
– Я поеду, Полиник. Не удастся через Копрея, попытаюсь через Фиеста.
– Ты, Ойнид, острожнее. Фиест такая сволочь!
– Зато продажная!
– Тише, о богоравные басилеи!
– Сам ты богоравный басилеи!
– ...Пред Зевсом эгвдодержавным
Прыгнула наземь она из главы его вечной, Острым копьем потрясая. Под тяжким прыжком Светлоокой Заколебался великий Олимп, застонали ужасно...
А храм здесь тесный. Правда, и народу полно. Папа, дяди, их тети... Все приехали. Только мамы нет!
...Да еще мы – Капанид, Ферсандр, Эвриал, Полидор. Ну и я, конечно.
И еще жрецы. И слуги. И еще кто-то...
И все равно храм тесный! И стены давно не красили. И в потолке – дырка. И как только Сантида не обижается? Я бы обиделся!
– Партенопей согласен. Остается Амфиарай. Без него Адраст не решится.
– Трус этот Вещий!
– Тише-тише, Капаней! Он не трус, он просто ждет, пока Адраст к Гадесу...
– Эй, не поминайте! С Амфиараем, ребята, мы вот что сделаем...
– ...Окрест лежащие земли, широкое дрогнуло море И закипело волнами багровыми; хлынули воды На берега. Задержал Гиперионов сын лучезарный Надолго быстрых коней...
Жаль, нам, маленьким, разговаривать нельзя! Ничего, с Полидором мы уже договорились. Пир начнется, по первой выпьют, флейтисток позовут, нас выгонят...
И Полидор нам гидру покажет!
Полидор очень толстый – как и дядя Гиппомедонт. Зато у него есть серебряный обруч. Он его в волосах носит. Такой обруч есть и у дедушки Адраста. Но не серебряный – золотой.
Потому что дедушка – ванакт!
– Тумаешь, она согласится?
– Эрифила? Да она за твое, Полиник, ожерелье сама ножки разведет. Каждому по очереди...
– Тише! Дети тут! Эрифила-то согласится, но нам же не ножки нужны. Ножки ее, хе-хе, как у сороконожки...
– Мекистий!
– Да ну вас, завели! Ладно, так и сделаем. Как говорит в Аиде мой прадедушка Тантал: «Попытка – не пытка». – Эй, богоравные, давайте-ка споем! Зря, что ли, жертву приносили? Сейчас, когда он про «радуйся» начнет.
– Капаней, пасть на ширину колчана!
– И-и-и раз!
– Р-р-радуйся мно-о-ого, о до-о-очерь эгидодержав-ного Зевса-а-а-а-а!!!
Ой, мои уши! Сейчас оглохну. И жрец оглохнет. И тети оглохнут!
– Ныне ж те-е-ебя помяну-у-ув, к тр-р-ра-а-а-апезе мы-ы-ып-р-р-риступа-а-а-а-а-а-аем!!!
Ну вот, и жрец не выдержал – за голову схватился. А крыша? Не развалилась? Не иначе, сама Сантида поддержала!
Смеются – все смеются. Мой папа, дядя Капаней (ух, раскраснелся!), дядя Полиник, дядя Мекистий... И мы смеемся. И даже жрец.
А может, мой папа – еще маленький? И остальные – тоже?
Ну ладно. Пора и к трапезе (к тр-р-ра-а-а-апезе!!!) приступать.
Проголодался!
* * *
Флейтисток не звали и не пили даже.
Зато нас выгнали – почти сразу. Вот только барана доели. У дяди Гиппомедонта самые толстые бараны в Ахайе. И сам он самый толстый.
(Это я шучу. Дядя Гиппомедонт – хороший.)
В общем, выгнали. Выгнали – и даже двери заперли. И всех теть выгнали. То есть не выгнали – их тетя Клея, дядина жена, ковры смотреть пригласила.
И хорошо. А мы пошли гидру искать!
Дом дяди Гиппомедонта на холме стоит. Почти рядом с храмом Сантиды. С холма даже море видно. Море – направо, а прямо – болото. Алкиония называется. Вот мы туда и пошли.
Про Алкионию нам Полидор рассказал. Он тут все знает. И я бы знал, если б вырос здесь. А интересно! Если к морю идти – прямо на могилу попадешь. Безголовую. Там сыновья басилея Египта лежат – те, чьи головы у нас в Аргосе похоронены. Стоило так далеко головы везти! А еще тут рек много – и Фрикс, и Понтин, и... В общем, еще две, я их и не запомнил. Правда, мелкие все. Как ручейки.
Полидор сказал, что надо поспешить, потому что скоро стемнеет. Сказал – а сам спешить не может. Толстый потому что. И щеки у него большие. Большие – и шевелятся. За обедом, наверное, не докушал.
С холма идти легко. Даже если не по тропинке. А за холмом лес. Правда, Полидор сказал, что это не лес, а роща. И растут там платаны. Священные. И в этой роще громко разговаривать нельзя. Мы и не разговаривали. Мы просто шли. А потом нас Полидор на полянку вывел. На полянке тоже платан – один. Очень-очень высокий. А за поляной – дырка в земле.
Темная.
Мы хотели дальше пойти, но Полидор сказал, что мы должны тут остановиться. Потому что это не просто платан, а Тот Самый.
Тот Самый!
Под этим платаном дядя Геракл...
Ух ты-ы-ы!
Долго мы платан этот смотрели. Оказывается, под ним гидра лежала, а дядя Геракл с дядей Ификлом и Иолаем-племянником подкрались... А гидра в пещеру убежала.