В общем, экспериментировал, как мог, и почти не выходил из подвала, сутки напролёт проверяя полтора десятка драгоценных канистр. Всем мои диалоги за день сводились к:
— Саша, поел бы?
— Да, я скоро.
— Саша, вот, я принесла поесть.
— Спасибо.
Или:
— Платоныч, там у нас проблема, кое-чего не хватает.
— Разберись сам.
Или:
— Саша, иди спать, в конце концов, время — половина второго!
— Хорошо.
Пару ночей я падал и спал прямо там, на скамье около алхимического стола.
На третью ночь, когда ко мне в подвал завалились все разом, включая Штирцей, и принялись читать нудную лекцию о том, что здоровье следуют беречь, и что надо лучше отдыхать, и что я нам нужен вне подвала — в общем, я на этот раз внимал голосу разума и отправился сначала в душ, а потом — в кровать.
Чтобы вскочить снова ни свет — ни заря и отправиться проверять спиртометром содержание.
И на этот раз результат был куда лучше! Винное сусло снова начало тускло светиться в темноте и пришло в движение, и спиртосодержание заметно увеличилось. С этого дня я изъял сусло, приказав Рустаму отнести в качестве удобрения на винные плантации, а сам — начал фильтрацию. Фильтровал долго, упорно, потом — снова эликсиры, и снова… Как я оказался в своей спальне в кровати — я не знал, но очнулся я от того, что меня толкала в бок милая сельская девушка с белом сарафане — в нём я узнал одну из наших пересменных служанок, кажется, старшую племянницу Сергея и Изабеллы.
— Я вам завтрак принесла, го-господин, вот, — сказала она, запинающимся голосом и дико краснея. — А ещё вот что…
Тут она принялась неумело стаскивать сарафан через голову. Белья, как это водилось в сельской местности в старину, под ним не оказалось.
— Эм… Это что сейчас происходит? — ответил я и потянулся, не без удовольствия наблюдая за обнажающейся женской фигурой.
— Анге… Ангелина сказала, что вы очень устали и слишком много работаете, и что вам нужна психи… психоло… психологическая разрядка, — пролепетала она, осторожно присаживаясь на край кровати. — Я не очень хорошо умею… господин, но вы, наверное, не такой грубиян, как другие парни из города…
Хорошие у меня коллеги. Просто замечательные. Беспокоятся о начальстве, переживают. Да и девушка эта — просто замечательная, и наверняка я ей нравился, и был интересен как мужчина, только вот совершенно не входило у меня в планы вступать в столь тесные горизонтальные связи с младшим рабочим составом.
— Та-ак. Оденься, пожалуйста, и приведи ко мне Ангелину.
— Я вам не нравлюсь… — всхлипнула девушка, одеваясь, а потом выпорхнула из комнаты.
Ангелина явилась и с ходу же начала:
— Слушай, я понимаю, что тебе нравятся рыженькие, я попросила Сергея найти в хуторах, но нет тут таких почти…
— Это. Что. За. Самоуправство⁈ Ты сдурела? Ты хочешь, чтобы сельские думали, что я гарем из наложниц в поместье устроить собираюсь⁈ Пожалуйста, найди Сергея и попроси ему дать во всех посещённых домах срочное опровержение. И девочку эту успокой. Ещё бы со служанками я не спал.
— Хорошо. Найду, скажу и прочее, — кивнула Ангелина. — А теперь ты меня послушай. Идут уже пятые сутки этого безумия. Ты заработался, Саша. Ты упахался. Тебе бы отдохнуть как-то. И личную жизнь наладить, да? Чёрт, да я бы и сама, может, помогла тебе бы как-нибудь с этим всем, ну, сугубо в медицинских целях, только мне нельзя никаким образом. Вроде как девственность — это в моём случае штука метафизическая, знаешь ли. Никакого интимного контакта с мужиком.
— Понимаю. За заботу спасибо. Но не надо. И больше так не делай. Позволь мне устраивать свою личную жизнь самостоятельно. У меня есть определённые планы на этот счёт, и я ими обязательно займусь. Как только вызреет вино!
Тут уже Ангелина вспылила.
— Вино у него вызреет! А ты в курсе, что у нас уже второй день в гостиной с самого утра сидит ревизор по землепользованию из графской канцелярии? Забыл, да? Что строительство завода под угрозой? Где, говорит, хозяин поместья? А мы его с Рустамом сказками кормим — занят, в отъездах. Не сказать же, что в подвале чахнет над вонючей брагой!
— А ну не смей называть Пальцы Ведьмы «вонючей брагой»! — нахмурился я и принялся спешно расправляться с завтраком. — Сейчас всё порешаю.
А Рустам, действительно, говорил про ревизора, как я тут же вспомнил. Чиновник оказался хлюпеньким слабеньким лысым старичком латиноамериканской внешности, и выглядел он, скорее, испуганно, чем начальственно, когда я вышел к нему в своём бархатном халате.