Бой шел с переменным успехом. Во всяком случае, захватить врасплох его не удалось. Помешала женщина. Она же помешала мне и убить Суттона. Когда я, наконец, изловчился и схватил его за горло, я вдруг понял, что не смогу его задушить, не ответив за это. Эта женщина будет свидетелем. Наверняка она видела мое лицо, когда полыхнула молния.
Пришлось просто дать ему как следует в зубы. Он упал навзничь и остался лежать на полу.
Отдышавшись после схватки, я внезапно понял, что женщины‑то в доме уже нет. Но теперь это не имело значения. Я поднялся и стал искать лампу.
Когда я зажег ее, то увидел, что Суттон безмятежно спит на полу и даже похрапывает. Наверное, вчера вечером немало выпил.
А я его и пальцем не могу тронуть, потому что его подружка бежит сейчас где‑нибудь под дождем и, заметив что‑нибудь неладное, сразу же заявится в полицию.
Но кто она? Я начал осматривать комнату и обнаружил ее белье, оставленное прямо на табуретке. На столе лежала открытая сумочка. Что ж, хоть платье она успела на себя надеть, и то хорошо…
И тут взгляд мой остановился на сандалиях… Ведь это ее сандалии! Сандалии с плетеными ремешками! Я провел рукой по лицу. Шлюха! А я‑то думал, что отделался от нее! Вместо этого она, сама того не зная, спасла Суттона от верной смерти, а он, в свою очередь, всю жизнь будет шантажировать меня.
Я придвинул стул к столу и тяжело опустился на него, машинально ища в карманах сигареты. Потом заглянул в сумочку. Губная помада, шпильки, расческа и другие мелочи… Наконец что‑то блестящее привлекло мое внимание. Я сунул руку и вытащил этот предмет. И тут я почувствовал, как поднимаются у меня на голове волосы… Медальон… Медальон в форме доллара!
Нет, это невозможно! Не может этого быть! Наверное, это просто совпадение. Ведь не у одной же Глории есть такой медальон! Но уже в следующий момент я понял, что тешу себя пустой надеждой. Я вспомнил, что она сослалась на головную боль, сказав, что хочет пораньше лечь спать…
Я сорвался с места и стал лихорадочно обыскивать одежду Суттона. Вот и его бумажник, а в нем деньги. Около пятисот долларов!
Вот и все! Она, конечно, принесла ему деньги, но он не удовольствовался одними деньгами. Он захотел большего… Но почему? Почему она так поступила? Ведь я ее хорошо знал…
Я мог найти только одно объяснение: Суттон наверняка рассказал ей все обо мне и об ограблении банка. И тогда она пришла к нему с деньгами, умоляя его уехать. Вот он и решил повеселиться с ней. Возможно, даже пообещал, что действительно уедет…
Этого мне было достаточно. Я вскочил, весь дрожа от злости, и достал его пистолет. Потом присел на корточки рядом с ним.
— Очнись! — приказал я ему и сильно потряс его за плечо.
Наконец он открыл глаза и с испугом посмотрел на меня. Хотел что‑то сказать, но не смог произнести ни слова.
Я засмеялся, глядя ему прямо в лицо.
— Ты давно добивался этого, Суттон! — сказал я. — И сейчас ты это получишь! Одно могу тебе обещать: ты совсем не будешь мучиться!
Я поднял пистолет и выстрелил ему прямо в лицо. И сразу же вся злость исчезла. Я опять устало опустился на стул.
Глория, безусловно, узнает об этом, но она будет единственной. Может, все еще встанет на свои места.
Действовать нужно было быстро. И необходимо создать видимость, что Суттон погиб от несчастного случая во время чистки оружия. Для этого мне пришлось быстро вычистить и охотничье ружье, и карабин и поставить их рядом у стенки.
В этот момент я услышал шум автомобиля. Значит, Глории удалось добраться до машины, и она теперь в безопасности. Тем лучше. Одной заботой у меня будет меньше.
Я сунул женское белье в сумочку, взял сандалии и еще раз осмотрел дом. Все в порядке. Отпечатки пальцев я тоже стер.
Была половина третьего, и я мог не спешить. «Все будет хорошо, — уверял я себя. — Полиция наверняка придет к выводу, что Суттон погиб от несчастного случая…»
Но что это? Я в испуге прислушался. Да, сомнения нет, это шум приближающейся машины. И она, должно быть, уже довольно близко, так как шум дождя перекрывался стуком ее мотора.
Глава 19
Я быстро распахнул дверь и выскочил под дождь. Не разбирая дороги, я помчался куда‑то в темноту, подальше от этого места. Но вскоре я буквально выбился из сил и упал от усталости. Это меня и спасло.
Встав на ноги, я попытался что‑нибудь разглядеть в темноте. Необходимо было сориентироваться и найти машину, иначе я погиб.
А шум машины не затихал, и, прислушавшись к нему, я вдруг понял, что это просто–напросто гудит клаксон моей машины. Нужно быстрее добраться до нее. Выхватив из грязи сумочку, которую я машинально захватил с собой, убегая из дома, я пошел в направлении гудка. В карманах у меня торчали сандалии!
Я весь промок. Вода хлюпала в ботинках, но наконец я все‑таки добрался до машины. Подняв капот, я сразу же перервал провод. Клаксон замолк.
Сев в машину, я нажал на стартер, но… Мотор не заработал. Я снова нажал. Никакого эффекта. Сели батареи!
О, боже ты мой! Сколько же мне понадобится времени, чтобы дойти до города пешком? Минимум пять часов! Значит, будет уже утро, и меня увидят несколько десятков людей — промокшего насквозь, забрызганного грязью, в разорванной одежде…
Да, все пропало! Хотя нет, еще рано сдаваться! А машина Суттона? Ведь она той же марки! Достаточно сменить батареи — и дело будет сделано!
Надо захватить с собой инструменты. Может статься, что в машине Суттона их не окажется или я попросту не найду их. И хватит ли у меня времени, чтобы произвести эту замену?
Как бы там ни было, а надо попробовать. Я вынул батареи из машины и снова отправился к дому Суттона.
Происходящее казалось мне сплошным кошмаром. Но наконец все осталось позади. Я сам не поверил тому, что мне это удалось.
И вот я уже на шоссе. Я сразу же утопил педаль акселератора до отказа и помчался к городу. Приехав в автопарк, поставил машину на место и некоторое время сидел в неподвижности, пытаясь прийти в себя.
После этого закоулками и садами я добрался до своего дома.
Переодевшись и свернув мокрую одежду в узел, я надел халат и взглянул на часы. Около шести. Я победил.
Полежав около часа в кровати, я поднялся, побрился и оделся. За окном по–прежнему шел дождь.
Захватив узел с рваным, мокрым бельем, я спустился к машине и сунул его в багажник. После этого сел за руль и отправился на службу. Гулика еще не было. Я перебросил узел в багажник другой машины и отправился в ресторан позавтракать.
Там уже люди о чем‑то взволнованно перешептывались. Когда я вошел, они и со мной поделились этой новостью.
В начале четвертого от сердечного приступа скончался мистер Харшоу.
Глава 20
Почему Харшоу умер именно в начале четвертого? Сначала я как‑то не обратил на это внимания, но потом в мою душу закрались подозрения, и я сразу же потерял аппетит.
Вернувшись в контору, я сказал Гулику, что он свободен. Сегодня, в день смерти мистера Харшоу, автопарк будет закрыт.
Вскоре появилась и Глория. Робинсон высадил ее на противоположной стороне улицы, и она побежала в контору. На ней был надет синий плащ с капюшоном, и в нем она выглядела еще более молоденькой. Но лицо ее было бледным и осунувшимся. Она уже знала, что мистер Харшоу скончался.
— Тебе не кажется, Гарри, что на сегодня лучше закрыть контору?
— Да, я так и сделаю, — ответил я. — Я уже сказал об этом Гулику.
— Как все это неприятно! — прошептала Глория.
Я не понял, что она имела в виду — смерть Харшоу или события в доме Суттона, но спросить у нее не отважился. Минута была совершенно неподходящая.
Я закрыл автопарк, и мы сели в машину. Медленно проезжая по городским улицам, мы, наконец, выбрались на Южное шоссе. Доехав до реки, я остановил машину на мосту, и мы долго сидели и молчали, смотря на воду. Воды в реке прибавилось, и она казалась мутной и темной.
«Труп Суттона пролежит в доме еще не один день, прежде чем его обнаружат, — подумал я. — А если дождь не прекратится, то дороги вообще размоет и туда будет не добраться».