– И что же произошло далее?
Адмирал Форпатрил ответил:
– Время шло, ремонт на «Идрисе» был завершен. На меня оказывалось всевозрастающее давление, – он недоброжелательно глянул на Молино, – с целью заставить покинуть Станцию Граф и продолжить путь по запланированному маршруту. Но я… я не бросаю своих людей – по крайней мере, делаю все, что в моих силах, только бы не допустить этого.
Молино процедил сквозь зубы:
– С экономической точки зрения бессмысленно задерживать целый флот из-за одного-единственного человека. Вы могли бы позволить флоту двигаться дальше, а здесь оставить одно небольшое судно или даже просто следственную группу, которая по завершении расследования могла бы нагнать нас.
– Но у меня есть также постоянный приказ-инструкция не разделять флот, – сказал Форпатрил, напрягая челюсть.
– Но в этом секторе на нас уже несколько десятков лет не совершалось пиратских нападений, – возразил Молино. Майлз чувствовал, что присутствует при энном заходе продолжающегося уже бог весть сколько спора.
– Да, с тех самых пор, когда Барраяр начал бесплатно предоставлять вам военное сопровождение, – с фальшивой сердечностью заметил Форпатрил. – Странное совпадение, не так ли? – Голос его зазвучал тверже. – Я не бросаю своих людей. Я поклялся в этом, когда был еще желторотым мичманом – во время эскобарского разгрома. – Он обратил взгляд на Майлза. – Так уж случилось, что под командованием вашего отца.
«Ой-ей. Тут могут быть неприятности…» Майлз позволил себе с любопытством приподнять брови:
– Что же вы испытали там, сэр?
Форпатрил хмыкнул, погружаясь в воспоминания.
– Я был младшим пилотом боевого десантного катера, осиротевшего после того, как эски на высокой орбите разнесли ко всем чертям наш корабль-матку. Наверное, если бы мы успели вернуться на него в ходе отступления, то взорвались бы вместе с ним, и все же… Некуда пришвартоваться, некуда бежать, и даже те несколько кораблей, что сумели уцелеть и шли с открытым стыковочным узлом, не стали задерживаться, чтобы подобрать нас. Пара сотен человек на борту, среди них немало раненых – это был настоящий кошмар, вот что я тебе скажу.
"…сынок", – едва не сорвалось с языка адмирала в конце последней фразы – Майлз явственно ощутил это.
Майлз осторожно заметил:
– Не уверен, что к тому моменту, когда адмирал Форкосиган унаследовал от погибшего принца Серга командование вторжением, у него оставался особо широкий выбор.
– О, да вовсе никакого, – согласился Форпатрил, снова махнув рукой. – Я и не говорю, что он не сделал всего возможного в тех условиях. Но он не мог спасти всех, и я оказался среди тех, кого принесли в жертву. Провел почти год в эскобарском лагере военнопленных, прежде чем переговорщики наконец не вытащили меня оттуда. Эскобарцы устроили нам отнюдь не сладкую жизнь, уж сможете мне поверить.
«Могло быть и хуже. Представьте себя на месте эскобарской военнопленной в одном из наших лагерей». Но Майлз решил пока не напрягать воображение адмирала подобным экзерсисом.
– Могу себе представить.
– Все это я говорю к тому, что знаю, каково быть покинутым, и без крайней нужды ни за что не поступлю так со своими людьми. – Взгляд сузившихся глаз, брошенный им на каргомейстера, ясно давал понять, что тающие на глазах комаррские корпоративные прибыли не квалифицируется как достаточно веский довод в пользу нарушения этого принципа. – Последующие события подтвердили… – Тут он запнулся и решил несколько перефразировать собственное высказывание. – Какое-то время я думал, что последующие события подтверждают мою правоту.
– Какое-то время, – повторил Майлз. – А теперь уже нет?
– Теперь… ну… то, что случилось в дальнейшем, привело… привело нас в довольно сильное замешательство. Кто-то без разрешения воспользовался пассажирским шлюзом грузового дока Станции Граф по соседству с тем, к которому был пристыкован «Идрис». Однако рядом с ним не было замечено ни корабля, ни пассажирской капсулы – затворы переходной трубы не были активизированы. К тому времени, когда туда прибыл караульный из службы безопасности станции, в доке уже никого не было. Но на полу было разлито огромное количество крови, и остался след, как будто что-то волокли к шлюзу. В результате анализа выяснилось, что кровь принадлежала Солиану. Все выглядело так, будто он пытался вернуться на «Идрис», и кто-то напал на него.
– Некто, не оставляющий отпечатков ног, – мрачно добавил Бран.
Отвечая на вопросительный взгляд Майлза, Форпатрил пояснил:
– В зонах с искусственной гравитацией, где живут планетники, квадди летают на небольших таких парящих креслах. Они управляют креслом нижними руками, а верхние остаются свободными. Никаких отпечатков ног. Собственно, и самих ног тоже.
– А, понятно, – сказал Майлз. – Кровь, но не тело – было ли найдено тело?
– Еще нет, – ответил Бран.
– Его искали?
– О да. Во всех возможных направлениях.
– Полагаю, вам приходило в голову, что дезертир мог фальсифицировать свое убийство или самоубийство, дабы избавиться от преследования.
– Я мог бы предположить такое, – сказал Бран, – но я видел лужу на полу того дока. Никто не может потерять столько крови и остаться в живых. Там было по крайней мере литра три или четыре.
Майлз пожал плечами:
– Первая стадия подготовки к срочной криозаморозке заключается в обескровливании пациента и замещении крови криожидкостью. Этот процесс вполне может оставить на полу несколько литров крови, а жертва остается при этом… ну, потенциально живой. – В ходе одной из операций Свободных Дендарийских наемников – той, что пошла катастрофически наперекосяк – он сам испытал на себе эту процедуру: по крайней мере, так ему потом рассказывали Элли Куин и Бел Торн. Разумеется, сам он не мог помнить этого, но Бел чрезвычайно живо расписал ему этот эпизод.