Сен-Симон, упорно подвергавший критике Людовика XIV и его близких, считал Ментенон женщиной «амбициозной, ненасытной и скрытной», стремившейся все захватить, все взять в свои руки: дела государства и церкви, выбор генералов и адмиралов, назначения епископов, послов и придворных. Сен-Симон называл Ментенон интриганкой, любыми средствами добивавшейся влияния не только на короля, но и на его брата, на наследника престола, на других членов королевской семьи. Идеал Ментенон — всеобщее обожание ее персоны. «Все хорошо, если это связано с ней; все отвергается, если делается без нее. Люди, дела, назначения, правосудие, помилования, религия — все без исключения в ее руках; король и государство являются ее жертвами» 15. Эти слова Сен-Симон дополнил выводом: «В одном только она не изменяла себе: в страсти к господству и властвованию» 16.
А вот мнение пресловутого «центра», избегающего крайностей. Герцог де Ноай утверждал, что влияние Ментенон «было значительно меньшим, чем об этом говорили. Претензии на управление королем и государством не соответствовали ни ее характеру, ни склонностям ее разума»17. Такая оценка, правда, не помешала герцогу заметить, что «ее мнение всегда имело вес, ее протекция была могучей» 18. И все же: «Трудно точно определить ту степень влияния, каким благодаря доверию короля обладала мадам де Ментенон» 19. По словам герцога, ни одна из женщин, близких к Людовику XIV, и в их числе его непризнанная супруга, «им не управляла и не оказывала на политику доминирующего, длительного и решающего влияния» 20.
И, наконец, приведем оценки, признающие политическую роль неофициальной королевы.
Русский историк А. Н. Савин писал: «В последние годы царствования Людовика XIV большое влияние на Государственный совет оказывала г-жа Ментенон. Государственные секретари, которые по вечерам делали доклад королю, по утрам часто забегали к маркизе, чтобы рассказать ей о важнейших делах. И эти неофициальные визиты представляли очень важную стадию в обсуждении и решении какого-либо дела» 21.
Как замечал Пикаве, «трудно отрицать» участие Ментенон в определении внутренней и внешней политики Франции. Правда, по его словам, известный вес в решении сударственных дел имели все фаворитки Людовика XIV (от скромной Лавальер до правящей Ментенон). «Все политики Европы интересовались мадемуазель де Лавальер и мадам де Монтеспан, так же как и мадам де Ментенон» 22. Точку зрения Пикаве разделяет академик Камил Руссе: «Несомненно, мадам де Ментенон была важной особой в государстве. Несомненно, ее покои стали святилищем правительства и там решалась внутренняя и внешняя политика Франции. Несомненно, из этих комнат выходили министры и армейские генералы. К сожалению, не менее несомненно, что эти генералы и эти министры в своем большинстве являлись посредственными людьми, и политика, вырабатываемая в присутствии мадам де Ментенон, очень часто приносила результаты, достойные сожаления» 23. Много раз повторил Руссе слово «несомненно». Он убежден в своей правоте. И имеет на это основания.
Ментенон фактически «занимала должность» доверенного лица короля. Она была в курсе многих дел и событий, не претендуя на открытое руководство ими. Маркиза часто останавливалась на полпути не потому, что встречала непреодолимые препятствия, а из-за собственной нерешительности. Однако Ментенон умело «работала» с нужными ей людьми. После ее смерти осталось около 80 томов писем, из которых к концу XVIII века сохранилось 40 томов. Маркиза переписывалась с известными людьми Франции — принцами, герцогами, графами, генералами и адмиралами, со многими аристократами и аристократками, оказывавшими влияние на политику страны. Она стремилась окружить себя сторонниками и друзьями. Среди них были влиятельные при дворе люди — маршал Аркур, герцоги Буффле и Вилеруа, граф Тессе. Они с помощью своей высокой покровительницы определяли назначения на высшие посты в армии, в дипломатическом ведомстве и государственном аппарате, были в курсе политических и военных событий. Разумеется, все эти люди отвечали ей взаимностью.
Среди двух правящих кланов — Лувуа и Кольберов — Ментенон отдавала предпочтение последним. Это был ее твердый курс. Иногда она пересматривала в соответствии с ним собственные взгляды. Ментенон, например, писала о Сеньоле — сыне Жана Батиста Кольбера, что он «хотел захватить все должности отца и не получил ни одной. Он умен, но не умеет вести себя. Обязанностям он предпочитает развлечения. Сеньоле так преувеличивал достоинства и заслуги своего отца, что убедил всех в том, что он сам не достоин, не способен его заменить» 24.
Резко критическая оценка, тем не менее, не мешала Ментенон сблизиться с Сеньояе. При этом она учитывала мнение его сестер, влиятельных при дворе герцогинь Шев-рез и Бовилье. 4 октября 1689 года Сеньоле получил портфель государственного секретаря по делам флота и занял место в Государственном совете. Пост министра иностранных дел остался у семьи Кольберов: Круасси сменил его сын Торси. Засилье семьи покойного генерального контролера финансов! И «тайная королева» приложила ко всем назначениям руку.