А что за все эти уступки получила бы Франция? Немного. Перемирие на два месяца, необходимое, чтобы удовлетворить требования ее врагов: изгнать Филиппа V из Испании, передать крепость Дюнкерк англичанам. В случае невыполнения условий договора военные действия возобновлялись. Это было бы «окончательное удушение Франции»18. Справедливое замечание историка Массона!
Добавим к оценке Массона: Торси поставил свою подпись под унизительными для национального достоинства условиями. Понимая цену содеянного, он писал Людовику XIV: «Ваше Величество полностью свободны отбросить эти условия, если, как я верю, состояние дел позволит, или согласиться с ними, если, к сожалению, он считает своим долгом завершить войну любой ценой» 19.
1 июня 1709 года Торси прибыл в Версаль, а уже на следующий день собрался Государственный совет. Рассматривался только один вопрос: капитулирует ли Франция? Неожиданную решительность проявил дофин. Он обратился к Людовику XIV с резким протестом против возможного решения сложить оружие, бросить Испанию на произвол судьбы. Присутствующие застыли в испуге. На их лица словно одели маски. Наследник престола заявил министрам, что в один прекрасный день он будет их господином и, если они посоветуют королю заключить мир, впоследствии ответят за свои действия. Сказав все это, разгневанный наследник престола вышел.
В итоге «партия мира» при французском дворе, добивавшаяся фактически безоговорочной капитуляции Франции, потерпела поражение. «Миротворцами» были Ментенон, герцог Бургундский, герцог Бовилье, генералы и дипломаты Аркур, Буфле, государственный советник Вуазен. Идейным вождем «придворной Фронды» являлся епископ Фенелон.
На короля оказывали давление с разных сторон. Вилар говорил, что лучше заключить мир на тяжелых условиях, вступив в войну с Филиппом V, чем потерять все. Он лишь повторял слова Ментенон, утверждавшей, что не было «другого решения, кроме объявления войны Испании» 20.
Ничего не скажешь: Людовик XIV обладал твердыми убеждениями отца и деда. Он не соглашался на использование оружия против внука. Он готов был откупиться, ежемесячно выплачивать голландцам миллион ливров. Но в Гааге это предложение отклонили. Переговоры были прерваны.
Несомненно, обстановка во Франции и на фронтах требовала решительных действий. «Состояние дел было достойно сожаления. Деньги полностью израсходованы. Кредит потерян. Войска не восстанавливали своих потерь. Офицеры и солдаты гибли от нищеты; не было складов и средств для их создания. Не знали, как армия будет существовать во время кампании. Сомневались даже в том, сможет ли она приступить к боевым действиям. Не хватало генералов для командования войсками» 21. Это запись Торси в его дневнике 19 февраля 1710 года.
Опасность придала министрам короля мужества. Они осмелели. На Государственном совете 26 марта 1710 года Торси предложил оставить Филиппу V только Неаполь и Сицилию. При этом государственный секретарь решился предложить Людовику XIV оказать давление на внука с целью получить его согласие на условия антифранцузской коалиции, в противном случае угрожая участием Франции в войне против Испании.
Торси предлагал «откупиться» от участников антифранцузской коалиции — дать им деньги на войну с Филиппом V, если он не согласится на раздел его владений. Против этого плана выступили дофин, герцог Бургундский, канцлер Поншартрен, заявившие, что не видят различий между военными операциями против Испании и финансированием ее врагов.
В окружении Людовика XIV господствовало убеждение, что он не выступит против членов своей семьи. По словам Торси, «это был барьер, который не разрешено было переступить, и никогда король не хотел даже попытаться оказать более сильное давление на короля-внука, разъяснив ему неопределенность его положения и пользу, которую он мог бы извлечь для себя, если бы согласился на умеренный раздел, чем на уход в частную жизнь» 22.