Дважды Людовик поручал Ментенон сообщить Юрсен, что она сама должна решить вопрос о своем пребывании в Мадриде. Торси, считая просьбы принцессы об отъезде лицемерными, писал, что она «ежедневно ищет новые отговорки, чтобы избежать отъезда из Испании». По совету Ментенон маршал Вилеруа рекомендовал Юрсен не ехать в Версаль, а дождаться заключения мира где-нибудь в Лангедоке или в Провансе либо отправиться в Рим. Но, как всегда, последнее слово принадлежало королю. 17 марта 1710 года он сообщил принцессе, что ей следует оставаться при Марии Луизе: Людовик опасался, что в противном случае королевская семья будет в моральном отношении полностью деморализована.
Приказ короля еще более ожесточил Ментенон. По словам Торси, она была «убеждена в том, что не было другого решения, кроме войны с Испанией». Естественно, враждебность непризнанной супруги короля к принцессе возрастала. Она прямо писала Юрсен 27 июля 1710 года: «Вы ожесточены против нас... Я не могу больше искать у Вас утешения» 21.
Ментенон искала утешения у других, настраивала их против Юрсен, критикуя ее политику. Королева писала маршалу Ноай 23 ноября 1710 года: «Умные головы всегда были убеждены в том, что нам не удастся добиться мира, сохраняя Испанию, и каждый добрый француз должен желать, чтобы Филипп V удовольствовался разделом, ожидая более благоприятных обстоятельств. Они считают, что король должен потребовать от мадам Юрсен поддержать эту точку зрения и постепенно добиваться ее осуществления».
Ментенонне учитывала, что военное счастье переменчиво, как погода в весеннее время. В 1710 году маршал Вандом одержал победу над имперскими войсками под деревней Виллевисиоза, имевшую решающее значение для хода войны. Как отмечал Торси, эта победа «меняет, бесспорно, весь характер дел в Испании и одновременно в Европе» 22.
По словам Торси, Ментенон была «не очень довольна» победой Вандома. Но со свойственным ей лицемерием она писала Юрсен, которую совсем недавно обвиняла во всех смертных грехах, 11 октября 1711 года: «Я говорю и буду говорить всю мою жизнь, до тех пор, пока не увижу что-либо новое, что я знаю в Вас, мадам, только такие качества, как справедливость, честность, благородство, прямота и доброта». Вот уж, поистине, не верь глазам своим!
По всем внешним признакам сотрудничество между двумя высокопоставленными дамами было восстановлено. Этому способствовало улучшение дипломатической ситуации. Завершились секретные англо-французские переговоры. Реальной стала перспектива мира в Европе. И в этих условиях Юрсен твердо стояла на страже интересов испанской королевской семьи. Она вела тайную войну с претендентом на испанский трон в случае отречения Филиппа V. Это был герцог Орлеанский, сын брата Людовика XIV — Филиппа и его второй жены — Элизабеты-Шарлотты.
Юрсен стремилась подорвать престиж герцога Орлеанского, обвинить его в заговоре. По ее инициативе захватили бумаги, из которых следовало, что испанские аристократы, если Франция их покинет, хотели бы иметь во главе герцога Орлеанского и были готовы, «чтобы его поддержать, пожертвовать своим имуществом и своими жизнями». Людовик XIV получил от Филиппа V письмо, разоблачавшее заговор сторонников герцога. Двух испанских генералов бросили в тюрьму. История получила огласку. К недовольству Версаля, Юрсен разжигала конфликт. Дофин потребовал головы герцога Орлеанского. Канцлер Поншартрен получил приказ короля привлечь герцога к суду. Понимая, что эта история представляла опасность для династии, Людовик XIV просил внука и его жену «смягчить дело», простить мятежного родственника.
В события вмешалась смерть. 3 марта 1711 года скончался дофин. Жестокая в те времена болезнь — оспа — унесла жизни и наследника престола, и его жены. Герцога Орлеанского обвинили в отравлении супругов. Он требовал от Людовика XIV публичного суда, готов был сам отправиться в Бастилию. Король избегал скандала. Но Юрсен продолжала «военные действия». По ее наущению в Пуату арестовали монаха-францисканца, подозреваемого в подготовке убийства короля Испании. И опять немедленно распространился слух, что следы вели к герцогу Орлеанскому. Герцог в глазах многих был жестоким, беспощадным отравителем. Его часто видели пьяным. Разговаривал он языком человека галер. Богохульничал.