И, тем не менее, весной 1707 года царь хотел французского посредничества в Северной войне, предлагая вернуть Швеции все занятые русскими войсками в Прибалтике территории, кроме Петербурга и его окрестностей. Французский посол в Стокгольме Жан Виктор де Базанваль вступил в переговоры с Карлом XII. Высокомерный монарх потребовал возвращения всех завоеванных русскими земель и полного возмещения военных расходов. Базанваль считал позицию шведского короля безумной. У Швеции, замечал он, «кампания против России будет трудной и опасной, ибо шведы научили московитов военному искусству и те стали грозным противником; к тому же невозможно сокрушить такую обширную могущественную страну».
Посол был прозорлив. Международные позиции России после поражения шведов под Полтавой в 1709 году окрепли. «Царь недавно осуществил завоевания, которые делают его хозяином Балтийского моря», — писал Торси в записке о возможных русско-французских переговорах, подготовленной им через несколько месяцев после Полтавской битвы. Государственный секретарь по иностранным делам замечал: «Нельзя было предвидеть, что царь сможет в столь короткое время осуществить столь значительные завоевания». Торси отдавал должное Петру, замечая, что «Московия получила известность с того времени, когда правящий в ней государь вызвал к себе уважение других наций своими великими деяниями и своими личными качествами» 28.
Личные качества царя, проявлялись и в том, что он не закрывал двери для сотрудничества с Францией. Так, в январе 1710 года канцлер Гавриил Головкин поручил Постникову, проживавшему «при французском дворе девять лет без всякого характера (т. е. без официальных полномочий. — Ю. Б.), предложить Торси посредничество России «в нынешнем между Франции и на оную нападающих держав несогласии». Ответа Людовик XIV не дал: он предался «размышлениям». И, тем не менее, Петр в 1711 году сообщил о своем намерении назначить во Францию посла — Бориса Куракина, одного из своих ближайших сподвижников. Но история пошла иным путем. Занял пост в Париже Куракин только в 1724 году.
Дипломатические контакты становились все более необходимыми для обеих сторон. Балюз во второй раз приехал в Москву и в течение нескольких месяцев — с апреля по сентябрь 1711 года — вел переговоры о русско-французском дипломатическом сотрудничестве с царем, канцлером Гавриилом Головкиным, князем Григорием Долгоруким. Обстановка для взаимопонимания и достижения соглашения была неблагоприятной. В результате усилий французских и шведских дипломатов Турция в сентябре 1710 года объявила войну России. Балюз, фактам вопреки, пытался доказывать, что Франция не имела отношения к турецкой агрессии и готова содействовать заключению мира между российским государством, с одной стороны, Швецией и Турцией, как якобы союзными странами, — с другой.
16 мая 1711 года Петр в беседе с Балюзом заявил, что посредничество Людовика XIV возможно лишь с целью заключения мира «с одной Портой, независимо от Швеции». Такая позиция не устраивала французского короля. Он хотел, чтобы за мир с турками Россия заплатила выгодными для шведов мирными условиями. В Версале всерьез и не выбирали между шведским и русским союзом, сохраняли верность «старой привязанности» — Швеции.
Даже перед угрозой полного разгрома в войне за испанское наследство, фактически с «петлей на шее», Людовик XIV и его окружение рассчитывали использовать влияние царя на Англию и Голландию, заинтересованных в торговле с Россией, «соблазнить» Москву предоставлением трона Венгрии царевичу Алексею ценой русской помощи венгерским повстанцам; добиться от Петра возражений против избрания императором представителя дома Габсбургов (Иосиф I умер в 1711 г.). Иллюзии! Это стало очевидным после подписания русско-турецкого Прутского мирного договора, по которому Турция получила Азов; подлежали сносу крепость в Таганроге и другие укрепления. Царское правительство обязалось не вмешиваться в польские дела и свободно пропустить Карла XII через свою территорию. Царь «обязан был главным образом Франции этой несчастной войной и нетерпимым договором, который положил ей конец» 29. Написано в коллективной работе французских историков. Оценка верная.
Людовик XIV до конца своей жизни сохранил удивительную верность «принципам». Он им не изменял. После полтавского разгрома Швеция уже не смогла восстановить свои силы. И, тем не менее, она оставалась на содержании у Франции. По условиям подписанного в Бендерах в сентябре 1712 года франко-шведского договора о союзе Людовик XIV обязался вовлечь Турцию в войну с Россией; восстановить шведского ставленника Станислава Лещинского, не признанного шляхтой, на польский трон, который он занимал в 1704—1711 годах; с помощью Лещинского вернуть туркам территории, потерянные ими по Карловицкому миру 1699 года, заключенному между членами «Священной лиги» — Австрией, Венецией, Польшей, Россией — и потерпевшей поражение в войнах 1683—1699 годов Османской империей; добиться от царя возврата Польше Киева и земель на правом берегу Днепра. В случае продолжения войны за испанское наследство шведский король обязался атаковать Империю. Как всегда, французы выплатили своему ослабленному союзнику огромную сумму — миллион ливров и согласились на ежегодные субсидии.