Локкарт вновь оказался в длинном смольнинском коридоре, мысль его упорно возвращалась к Робинсу. Где-то тесная дорожка, которой шли англичанин и американец, невидимо раздвоилась, образовав вилку, и Локкарт увидел своего коллегу далеко в стороне. А потом вступил в действие закон времени: чем дольше они шли, тем дальше оказывались друг от друга – вилка! Вот хотя бы этот вечер у Локкарта. Резиденцией Локкарта в Питере стал дворец на набережной. Локкарт собрал друзей – не столько новоселье, сколько холостяцкая пирушка. Робинс не приехал к началу – у него была очередная встреча с Лениным. Американец явился, когда гости были уже за столом. Локкарт не сводил глаз с Робинса. Американец был необычно пасмурен и замкнут – он явно находился под впечатлением беседы, которая была у него в Смольном. Робинс встал из-за стола, так и не разомкнув уст, но когда гости перешли в гостиную. Робинс дал свободу и мысли и страсти. Он высмеял утверждение, что большевики работают на германскую победу. «Нам нечего ждать от русской буржуазии, которая реставрацию привилегий связывает с немецкой помощью, – сказал Робинс. Затем он извлек из кармана вчетверо сложенный лист бумаги. – Вы когда-нибудь читали эти стихи? – спросил он. – Я переписал их из газеты». Он подошел к окну так, чтобы отблеск заходящего солнца (оно было живописно в сочетании с силуэтом Петропавловской крепости) лег на бумагу.
Он начал читать:
Получилось так, что ирония Робинса в адрес антибольшевиков и стихи о войне слились воедино. Среди гостей Локкарта вряд ли были друзья новой России, но слова Робинса потрясли и их. Подле Локкарта стоял Бенжи Брюс, чье предубеждение против большевиков было хорошо известно. Но в тот момент и он полагал, что признание Советов и помощь им были бы правильной политикой. Ни единым словом Робинс не обмолвился о встрече с Лениным, но все поведение американца в этот вечер слишком очевидно было подсказано этой встречей и ее отразило.
После сегодняшнего своего похода в Смольный Локкарт понял лучше, чем прежде: Ленин мог владеть воображением Робинса. Но, возвращаясь к смольнинской беседе, Локкарт задумался и над подробностью, которая к беседе отношения не имела, но была подробностью значительной. Разногласия между Лениным и Троцким живы. Поединок продолжается даже тогда, когда диалог между большевистскими лидерами, как это было сегодня, в сущности является диалогом молчания. Лондон возлагает свои надежды на эти разногласия.
Но вот вопрос: насколько серьезны козыри, которыми обладает Троцкий? Троцкий человек недюжинной энергии и, пожалуй, темперамента. Но его тщеславие, как признает Локкарт, весьма чувствительно к похвалам. На нем, на этом тщеславии, и Локкарт мог играть не без успеха. Льстить Ленину… что может быть более нелепым? Ленин против лести бронирован. Каковы реальные шансы противоборствующих сил? Любопытен рассказ, который поведали Локкарту однажды. Происходило заседание Совнаркома. Троцкий внес предложение. Ему возразил весьма страстно один из комиссаров. Разгорелся спор. Казалось, Ленин воспользовался этим и углубился в работу – блокнот и карандаш были перед ним. Наконец кто-то из присутствующих, утомленный спором, произнес: «Владимир Ильич, давайте же решим…» Ленин оторвал взгляд от своей работы и в одной фразе, только в одной, предложил формулу решения – мир был восстановлен тотчас. Даже при желании не толковать этот эпизод слишком расширительно, он, как полагал Локкарт, давал ответ на главный вопрос: как ни упорен поединок, исход его нетрудно предугадать – слишком неравны силы.
Простившись с Локкартом, Ленин принял Репнина.
– У нас к вам просьба, Николай Алексеевич, – произнес он, пожимая ему руку, и взглянул на Троцкого. Корректно-вежливым «у нас» Ленин сделал еще одну попытку присоединить Троцкого к общему разговору. – Только что здесь был английский представитель, на днях будет американский. – Он помолчал, очевидно намереваясь произнести главное. – Нельзя ли исследовать такую проблему: как поведут себя страны Согласия после заключения мира. Двадцать страниц на пишущей машинке. Мнения и мысли. Ваш вывод. Ваш…