Рука Джека поднялась и опустилась с громким хлопком. Звук был настолько резким и звонким, что Зак пошатнулся, и ему пришлось опустить одну руку, чтобы не завалиться набок. Черт! Джек реально это сделал! Натурально приложил Тейлора по заднице, оставив горячий розовый след.
Черт. Одновременно с шоком его пронзила острая нерассуждающая зависть – но не ревность.
О господи, это происходит на самом деле! Происходит. На самом. Деле.
Первые удары – с десяток, – видимо, были достаточно легкими по сравнению с теми, которые последовали за ними, хотя тогда Заку казалось, что и это должно быть больно, судя по виду и звуку. Но когда Джек решил, что Тейлор достаточно разогрет, – он разошелся на полную. Резкие тяжелые шлепки градом посыпались на изгибы услужливо подставленного тела. Не прошло и минуты, как дыхание Тейлора сбилось, потеряло всякий ритм; он то шумно выпускал воздух сквозь сжатые зубы, то тяжело дышал открытым ртом.
– Блин, Джек, полегче. Я отвык.
– Даже слишком отвык.
Зак никак не мог решить, какое зрелище больше притягивает глаз – лицо Тейлора или его стремительно краснеющий зад. И то, и другое завораживало его, заставляло дрожать от волнения и желания.
Он мог бы быть на месте Тейлора, вот так же свешиваться с колен Джека, как одеяло. Брыкаться, извиваться без возможности освободиться, потому что Джек свободной рукой удерживает его на месте, заставляя выдержать столько, сколько пожелает ему отмерить.
Джек, может, и не был так уж сильно зол на Тейлора, но он безусловно был им недоволен, судя по жесткой складке его губ, которая не смягчилась даже тогда, когда тот начал плакать. Он не всхлипывал или хныкал от жалости к себе – слезы лились сами собой, стекали вниз по его лицу и впитывались в штанину Джека или же капали на ковер. Зак видел, как Тейлору ненавистны эти слезы, но он уже дошел до той стадии, когда тело перестало справляться с болью, ей требовался какой-то выход, а стоны и ругательства больше не помогали.
Зак непроизвольно задумался, а реагировал бы Тейлор так же, если бы это было не наказание, а, скажем, развлечение? Вообще, новый вопрос возникал у него с каждым ударом, но вот будет ли у него шанс их задать, пока было непонятно.
Поэтому он просто смотрел и смотрел, вздрагивая от сопереживания, когда Джек проходился по одному и тому же месту снова и снова, и тихонько постанывал, чувствуя, как его член снова твердеет от звуков, наполняющих комнату. Звонкие шлепки кожи о кожу вспыхивали яркими акцентами на приглушенном фоне тяжелого хриплого дыхания и отчаянных жалобных просьб, которые с трудом выдыхал Тейлор.
Должно же это когда-нибудь закончиться. Это определено должно скоро закончиться, потому что даже со своего места на ковре Зак хорошо видел, как на коже Тейлора проявляется россыпь голубых и лиловых синяков, проступающих сквозь сплошную красноту. Тейлор явно был близок к пределу – он больше не произносил никаких слов, не извивался всем телом, просто висел на коленях Джека, как простыня на веревке.
Джек внезапно остановился. Все замерло – звуки ударов, движения его руки. Порка прекратилась. Тейлор еще какое-то время истерически всхлипывал; Джек успокаивающе гладил его по спине, пока он не пришел в себя. Щеки его пылали. Весь в слезах и в соплях, он совершенно не был похож на героев порнофильмов, которые смотрел Зак – те всегда оставались чистенькими и аккуратными, – но он был живым и настоящим, и это зрелище оставило Зака опустошенным, вычерпанным до дна, жаждущим наполнения. Он стоял на коленях, не обращая внимания на боль в напряженных плечах, – нет, радуясь этой боли – и ждал, что будет дальше.
Джек вытащил белоснежный носовой платок, ни слова не говоря, вытер Тейлору лицо и помог высморкаться.
– Вот так, – сказал он, бросая платок на пол. – Все, Тей. Хорошо. Ты молодец.
Тейлор вздохнул, но не сделал попытки пошевелиться. Зак вообще сомневался, что он сейчас на это способен. Он лежал с закрытыми глазами, вцепившись в брюки Джека.
– Зак.
Вырванный из отрешенного созерцания, Зак вскинул голову.
– Иди сюда.
До дивана было метра полтора. Зак попытался передвигаться на коленях, представляя себе, как нелепо это выглядит; он обрадовался, когда Джек неодобрительно прищелкнул языком и сказал:
– Ползи. И смотри мне в глаза.
Ползти на четвереньках было унизительно, но это хотя бы можно было делать красиво. Он подполз к Джеку и остановился, потому что следующим шагом он бы оказался у него на коленях, а там было очень даже занято.
– Выпрямись. Посмотри на его задницу и скажи мне, что ты думаешь.
Тейлор слабо дернулся, с его губ сорвался еле слышный протестующий звук.
– Я думаю, что вы его жестко отделали, сэр, – без обиняков ответил Зак.
Вблизи ягодицы Тейлора выглядели ужасно. Кожа была покрыта кровоподтеками всех оттенков, хотя крови не было; она казалась неровной, шероховатой, как будто по ней прошлись самой грубой наждачкой, и Зак явственно чувствовал исходящий от нее жар.
– Правильно, отделал. От меня он получил то, что заслужил, так что с моей стороны, первая часть наказания закончена, а все остальное он получит наедине. Но, поскольку своей выходкой он обидел и тебя, я думаю, что будет справедливо, если он получит еще, теперь уже за твои страдания. Так что, ты можешь решить, сколько ему стоит добавить, а я прослежу, чтобы справедливость восторжествовала.
– Какого хрена? Нет!
Тейлор задергался, пытаясь вырваться, но Джек ухватил в кулак горсть его волос, и парень тут же замер, явно подчиняясь знакомому сигналу.
– Так я и знал, что тебе это не понравится, – сказал Джек. – Зато будете с ним в расчете, – он снова взглянул на Зака. – Ну?
Зак не знал, что делать. С одной стороны, Тейлору явно уже досталось выше крыши. С другой, какая-то часть его не забыла, как возмутительно Тейлор его использовал, и требовала добавить пару шлепков, так сказать, от себя лично. Но еще существовала некая гипотетическая третья сторона, с которой портить сейчас отношения с Тейлором означало лишиться множества приятных моментов в будущем – если, конечно, у них троих все сложится.
А как ему хотелось, чтобы все сложилось!
– А… можно я у него самого спрошу?
– Нет.
Зак закусил губу.
– Три, – наконец сказал он, обращаясь к Тейлору. – По одному за каждый раз, когда ты называл меня «зайчик» или «сладкий», минус два за то, что все-таки не дал мне снять штаны, потому что знал, что Джек вернется.
– Три? Хорошо, – кивнул Джек.
– Ничего хорошего, блин! – отозвался Тейлор. – Но… ладно, сладкий. Давай.
– За это можешь добавить еще один, – сказал Джек, усмехаясь, но Зак покачал головой.
– Ровно три, и не надо… можно не очень сильно? Пожалуйста!
Оказывается, Джек тут не один умел рычать – Тейлор тоже производил впечатление.
– Я могу выдержать все, что ты можешь предложить, милый, так что ни в чем себе не отказывай!
– Что?..
Джек откинулся на спинку дивана, одновременно прихватывая Тейлора за плечо.
– Твое решение – ты и давай. Три раза, рукой. Давай уже, и покончим с этим.
У Зака все сжалось внутри. Может, еще в самом начале порки, когда ягодицы Тейлора были еще розовыми, но теперь… ударить по пылающей поврежденной коже казалось худшим издевательством. Блин, и почему он не сказал просто, что все нормально, проехали и забыли?
– Я… я не могу…
Джек пожал плечами.
– Тогда одевайся и уходи.
– Что? Так нечестно!
– А ты думал, ты можешь выбирать, какие приказы выполнять, а какие нет? Ты можешь придумывать наказания, а приводить их в исполнение будет кто-то другой? Нет. За свой выбор придется отвечать самому.