Капитаны трех атакующих черноястребов не могли не заметить последний рой боевых ос «Бизлинга», нацеленный на их корабли и упорно мчавшийся к цели. В нескольких тысячах километров их собратья уже нанесли последний удар по «Ченго». А осы «Бизлинга» тем временем преодолели половину дистанции.
Энергоформирующие клетки с неимоверной силой воздействовали на ткань пространства, и черноястребы нырнули в открывшиеся червоточины, мгновенно исчезнувшие после их прохода. Боевые осы «Бизлинга», все дальше и дальше удаляясь от беспомощного корабля, потеряли цели; их бортовые компьютеры раз за разом сканировали окружающее пространство в тщетных попытках восстановить недостающие координаты.
Возвращение сознания было вовсе не столь радостным, каким предполагалось, хотя и означало, что доктор Алкад Мзу все еще жива. Левая нога превратилась в источник тошнотворной боли. Алкад даже помнила, как затрещали кости, когда колено вывернулось до предела. А затем последовали скачки силы тяжести, оказавшиеся хуже любой пытки. Нейронаноники заглушили самые сильные боли, но благословенное забвение принесли только финальные конвульсии «Бизлинга».
«Матерь божья, и как только мы это пережили?»
Ей казалось, она готова к неизбежному риску при неудачном исходе операции и даже к вероятной смерти. Работа в университете на Гариссе позволила ей узнать, сколько энергии требуется космическому кораблю для нуль-временного перехода и что может произойти в случае нестабильности в формирующих узлах. Экипаж это, казалось, ничуть не беспокоило, но, вероятнее всего, они просто лучше умели скрывать свои страхи. Еще она знала, что при подлете к намеченной звезде «Бизлинг» могут перехватить оматанские корабли. Но и это не так уж страшно, поскольку смерть при прорыве вражеской боевой осы сквозь защитный барьер стала бы мгновенной. Алкад даже допускала мысль, что Алхимик может оказаться неисправен. Но чтобы вот так… Быть застигнутыми здесь, совершенно неготовыми ни морально, ни физически, и все же выжить, хотя и с трудом. Как могла всемилостивая Богоматерь допустить такую жестокость? Или она тоже боится Алхимика?
Остаточные графические изображения настойчиво лезли в измученное сознание. Векторные линии пересекались в точке исходного прыжка в тридцати семи тысячах километров отсюда. Омата, небольшая, ничем не примечательная звезда, светилась в самом начале координатной оси. Еще два прыжка, и они окажутся в облаке Оорта, разреженном поясе из ледяной пыли и неактивных комет, отмечавшем границу межзвездного пространства. Чтобы их не обнаружили, они приближались с галактического севера, на значительном удалении от плоскости эклиптики.
Алкад сама рекомендовала план операции, выступая в зале, заполненном старшими офицерами флота, которые заметно нервничали в ее присутствии. По мере продвижения ее работы этот синдром заражал все больше и больше людей, находившихся на секретной военной станции.
Алкад дала Конфедерации новый повод для страха, оружие, которое по своей разрушительной силе превосходило даже антиматерию. Убийцу звезд. И устройство это вызывало настоящий шок и равный ему ужас. Она заставила себя смириться с тем, что после войны миллиарды обитателей планеты будут смотреть в небо, ожидая, когда мерцающий свет, испускаемый Оматой, окончательно угаснет в ночном небе. И тогда они вспомнят ее имя и проклянут навеки.
«И все потому, что я была слишком глупа, чтобы учиться на ошибках прошлого. Совсем как многие другие заблуждающиеся мечтатели в далекой истории, погруженные в свои стройные чарующие уравнения, радующиеся их элегантности и ясности, но не дающие себе труда задуматься о грозных и кровавых последствиях их применения в реальности. Как будто у нас недостаточно уже имеющегося оружия. Но такова человеческая натура: всегда хочется быть на шаг впереди и наводить еще больший ужас на окружающих. А ради чего?»
Ради трехсот восьмидесяти семи Дорадо: крупных астероидов, почти целиком состоящих из чистого металла. Они вращались вокруг красного карлика в двадцати световых годах от Гариссы и в двадцати девяти от Оматы.
Исследовательские корабли из обоих населенных миров добрались до них практически одновременно. Кто был первым, установить уже никогда не удастся. Руководство обеих планет заявило на них свои права: богатства, заключенные в этих глыбах металла, принесли бы весомую пользу любому миру, чьи компании занялись бы добычей и переработкой богатой руды.