Добравшись до городской площади, Элис снова увидела парящие в воздухе монеты, а заодно – призрачного вида голубой жакет, серые брюки, бледно-красные туфли и кое-какие предметы полупрозрачного нижнего белья, которые бродили в толпе почти что независимо друг от друга. Не каждый мог позволить себе покупать новую одежду так часто, как хотелось, а в плане возможности согреться и сохранить пристойный вид эти наряды явно были лучше, чем отсутствие одежды как таковой. Несмотря на всю скрупулезность своей подготовки, Элис зажала рукав своего жакета между большим и указательным пальцами, убедившись в том, что ткань ничуть не утратила своего присутствия. Если она не стала жертвой непростительного мошенничества со стороны портных, то материал для ее одежды был добыт, соткан, разрезан и сшит максимум в течение десяти-двенадцати дней.
Она остановилась, чтобы осмотреть расположенные по соседству здания. Элис доводилось слышать, что «подлинное искусство», по мнению некоторых уважаемых художников, могло быть создано лишь при помощи пигментов, очищенных до состояния одной-единственной фракции, находившейся в одной фазе с телом художника; подобное творение жители его города могли бы лицезреть год-два, после чего оно бы постепенно сошло на нет – однако вывески большинства заведений, к счастью, были изготовлены людьми более практичного толка, так что названия митонских ресторанов и таверн были прекрасно виды даже столь нежеланному гостю. Элис обходила одно заведение за другим – поначалу нерешительно, опасаясь зайти внутрь и стараясь принять решение, исходя из того, что ей удавалось разглядеть с улицы. Но затем она, наконец, набралась смелости и, проследовав за одним из посетителей, быстрым шагом вошла в створчатые двери пивной «У Лидии».
Передний зал был уставлен лавками и длинными столами. На каждом столе были разложены керамические тарелки и кружки – и на мгновение ей даже показалось, что вся эта посуда могла попросту остаться от вчерашнего ужина. Но чтобы развеять эту иллюзию, хватило первой поднявшейся в воздух кружки. Вскоре Элис могла представить не меньше десятка более экспрессивных посетителей, которые то жестикулировали своими напитками, то тыкали керамическими вилками прямо в воздух. Еда оставалась невидимой, что, по всей видимости, указывало на ее свежесть, однако из каждой запрокинутой кружки непременно выливалась часть жидкости, которую не успел задержать рот пьющего; она ненадолго собиралась в лужицы, а затем стекала по прорезанным в полу желобкам.
Более людного места и желать было нельзя; Элис оставалось лишь надеяться, что его популярность не спадет и до глубокого вечера – настолько, что отследить приход и уход абсолютно всех посетителей будет попросту невозможно.
Надворный туалет, как и подобает таверне с щедрыми спонсорами, состоял по меньшей мере из четырех приватных кабинок. Элис невольно задержалась у входа, опасаясь, что может привлечь внимание к своему чересчур долгому присутствию, если раньше времени займет одно из мест. Она не сможет ни расслышать вопросов о своем самочувствии, ни – тем более – на них ответить, и ее обман тут же вскроется, если кто-то позовет доктора и выбьет дверь. Если же Элис просидит в кабинке так долго, что станет наполовину видимой, то первый же посетитель, заметивший этого «сортирного призрака», без труда перережет ей пути к отступлению.
Сделав несколько шагов назад, она остановилась у ведущей к таверне тропинки, чтобы по поднимавшейся пыли видеть, как приходят и уходят посетители. Убедившись, что научилась считывать поток людей, соотнося их прибытие и уход с недвусмысленным движением туалетной двери, Элис выждала момент, когда ее собственный вход должен был остаться незамеченным, после чего заняла место в четвертой кабинке.
Стоя у ямы, она поняла, что совершенно не чувствует митонских запахов; здесь с ее органом обоняния могли взаимодействовать лишь переносимые ветром частички дикой природы, а значит, с тем же успехом она могла бы стоять посреди девственной пустоши.
Долго это блаженное состояние не продлится, однако его постепенная утрата могла стать источником полезной информации. Как только она сможет в полной мере ощутить зловоние, подобающее ее окружению, Элис поймет, что по-настоящему добралась до Митона и готова на равных взаимодействовать со своими соседями в течение ближайших трех дней.