Следующая остановка -- Университет. Из дверей корпуса навстречу Ромиге выпорхнула Ириска. Профессорская дочка иногда заходила к отцу на работу. Общалась и с кафедральной молодёжью, знакомой по экспедициям. Последнее время, когда у неё появилась своя компания, всё реже.
-- Ир, привет, -- поприветствовал девушку нав. -- Как дела?
Ириска выглядела расстроенной и озабоченной, но узнала давнего приятеля -- сразу посветлела лицом.
-- Привет, Ром. Нормально. Более-менее, -- привычно потянулась ему навстречу для дружеского "чмок" в щёчку, но заметила кого-то за спиной Ромиги, замерла смущённо. Нет, испуганно и виновато, будто её застукали за чем-то запретным. Нав пока не видел, кто там, но уловил явную агрессию, желание ударить, направленное то ли на себя, то ли на девушку, то ли на обоих разом. Ромига обернулся, на всякий случай заслоняя Ириску собой. К ним неторопливым, вразвалочку, шагом приближался коренастый парень в кепке, кожаной куртке, мешковатых "варёных" джинсах и тяжёлых башмаках. Круглое курносое лицо, прилипшая к губе сигаретка, кулаки -- пока в карманах, наглый взгляд уверенного в себе самца, который узрел посягательство на свою самку и идёт разбираться.
Молодому "качку" не хватило ни ума, ни наблюдательности -- уловить угрозу и готовность к бою в спокойной позе изящного, холёного мужчины в пижонском пальто. А вот Ириска знала Романа Чернова давно, да и соображала гораздо быстрее. Выскочила из-за Ромигиной спины, поспешно вклиниваясь между мужчинами. Беспокоилась теперь, очевидно, за коренастого. "Значит, не время размазывать хамоватого чела по асфальту или закидывать на верхушку дерева. А жаль".
-- Антон, это Роман, папин аспирант и мой старый друг. Ром, это Антон, мой жених, -- девушка торопливо представляла их друг другу, насторожённо заглядывая в лица. В её широко раскрытых глазах читалось: "Ребята, ну, вы же не будете ссориться? Ну, пожалуйста!"
Мужчины ещё раз смерили друг друга вызывающими взглядами. Антон сплюнул в сторону окурок, первым улыбнулся -- довольно обаятельно -- и протянул руку для пожатия. Роман Чернов поморщился, но не стал брезговать новым знакомством. Когда узкая "интеллигентская" кисть утонула в клешнястой "рабоче-крестьянской", Антон всё-таки попытался показать силу. Но тут его ждал внезапный суровый облом. Парень выпучил глаза, затряс отдавленными пальцами, матюгнулся уважительно. Ириска, которая уже висела у него на локте, метнула на друга детства обиженный, сердитый взгляд. Нав ухмыльнулся.
-- Хорошо смотритесь вместе, голубки. Совет, да любовь. Но будешь, Антон, Ирку обижать, так и знай, оторву тебе что-нибудь торчащее. И радуйся, если это будет мизинчик.
Антон открыл рот -- ответить. Но Ириска тут же наступила ему на ногу: каблучком и всем весом, чтобы наверняка продавить ботинок. Пока парень соображал, к чему это вдруг, Роман Чернов был уже в вестибюле. Не оборачиваясь, махнул рукой на прощанье. Из-за двойных дверей донеслось угрожающее:
-- Да я этого пидора! Да чтоб я его рядом с тобой больше не видел! Нашла, с кем водиться!
Чел не услышал бы криков на улице, а нав разобрал даже тихие ответные увещевания Ириски. Её нежных чувств, такта и хладнокровия хватило, чтобы быстро успокоить буяна, а то Ромига вернулся бы, исполнил обещание. С удовольствием. Впрочем, каждый выбирает сам и несёт последствия своего выбора. Это касалось обоих молодых челов. "По крайней мере, пока Ириска не просит помощи".
Семинары прошли рутинно, без происшествий. Женька сдавал что-то в магической школе, потому в Университете отсутствовал.
Профессор Старостин одиноко пил чай в преподавательской. Сумерничал, смотрел в серое небо за окном, тяжело, по-стариковски вздыхал. Нав сперва тихо и незаметно зашёл из коридора. Глянул -- плавно сдал назад, обозначил своё появление скрипом двери и щелчком выключателя. Свет залил комнату, за окнами сразу обнаружилась предвечерняя синь, Геннадий Николаевич вздрогнул, выходя из задумчивости.
-- А, это вы, Роман?
-- А кого ждали?
-- Надеялся, Ириска вернётся. Мы с ней тут поругались немного.
-- Угадать с первого раза, из-за чего поругались? Его зовут Антон?
Стул под профессором яростно скрипнул, чай плеснул из кружки, когда Геннадий Николаевич стукнул кулаком по столу: