-- Ромига -- главный герой моего комикса. Я его начала рисовать с вашего родственника, давно уже. У Романа было такое прозвище в экспедиции. Я придумала, ему понравилось. А какие приключения будут в этой главе, пока не знаю. Читаю книжку "Тайны индейских пирамид", про майя, -- думаю. Там обязательно будут мистификации, погони, драки. Большая неразбериха. Но всё должно кончиться хорошо!
-- Конечно, что за комикс без хеппи энда! -- улыбнулся ещё один Ромкин родич, самый загорелый и франтоватый из них. А вообще, Ириска впервые наблюдала такое поразительное фамильное сходство.
Блокнот перелистали от начала до конца и вернули. Седой пожелал твёрдой поступи на бесконечном пути к совершенству. Тот, кто спрашивал про Ромигу, дал визитку издательства "Шась Принт", посоветовал зайти туда с готовыми комиксами: может, напечатают. Остальные выразили одобрение столь лаконично, что впору обидеться. Но художница привыкла считать главной наградой интерес. "Никто ничего не осмеял, не обругал. Вот Тохе я ни набросков, ни комиксов не покажу. Хватило сальных шуточек про моих танцовщиц!" Вспомнила, и настроение сразу испортилось, почти до слёз. Вышла в коридор, рядом возник Женька, начал приставать с расспросами.
-- Ир, кто тебя обидел? Чернявые гадость сказали?
-- Нет, -- отчаянно замотала головой девушка. -- Им понравилось. Вообще, они классные. Как же Ромке повезло с родственниками!
-- А кому не повезло?
-- Не важно!
Женя Коренной с трудом сдерживался, чтобы не рассказать Ириске, кто почтил её рисунки вниманием. Он сам впервые видел столько навов в одном месте. Впечатляющее зрелище! Даром, что они ничего особенного не делали. Ели-пили, каждый за пятерых. Сдержанно веселились. Беседовали о чём-то в своей тесной компании. Женька испугался, когда всей толпой налетели на художницу. Пережил пару неприятных минут, сознавая: если что, защитить её он не сможет. "Стоп, приятель! Профессорская дочка -- не твоя девушка. Болтала с кафедральными кумушками -- через слово поминала женишка. Вот бы кому руки-ноги пообломать".
С навами Ириска держалась молодцом, и рисунки им, похоже, понравились. Женька слышал от знакомых тайногородцев: пристальное внимание тёмных губит неокрепшие умы и таланты. Но Ириска выросла рядом с Ромигой. Да и самого Женьку кто привёл в Тайный Город и учит уму-разуму? Полукровка был уверен: от кратких бесед с язвительным, скорым на расправу навом пользы больше, чем от занудных лекций белобрысой и зеленоглазой родни. Женька любил и умел учиться, потому быстро понял, насколько занятия в хвалёной магической школе -- профанация. "Ради галочки, ради бумажки. И кто бы говорил, что бюрократию придумали челы". Протоптал дорожку к Генбеку Хамзи, стал учиться сам, по книгам -- не впервой. В школе не выпендривался, звёзд с неба не хватал, был крепким середнячком. И как ни распирало от новых умений и бурлящей в крови силы, упрямо твердил себе: "Магия -- инструмент, а не цель".
Цель Женька выбрал и не собирался отступать. Здесь, на этом банкете, заводил полезные знакомства с историками и археологами, которых ценил Ромига. Заприметил двух шасов, услышал обрывок фразы про Восточный Караван. Хотел сразу подойти, но вот, отвлёкся на расстроенную Ириску.
На вопросы, кто и чем обидел, художница молчала, как партизан. На предложение набить обидчику морду -- рассмеялась, поблагодарила, сказала, пока не надо. Смерила Женьку заинтересованным женским взглядом, тут же по-детски смутилась и убежала. "Ну вот, поднял настроение девушке -- свободен". Парень пожал плечами, удивляясь, чем зацепила его эта пигалица? Почему так хочется защитить её от всех опасностей мира? Особенно отбить у незнакомого Тохи, явно редкостного козла.
Профессор Старостин неожиданно сильно захмелел на первых же тостах. Очень хотел надраться в хлам, до перерыва в биографии, впервые лет за двадцать. Пошатываясь, обошёл стол, хлопнул по плечу виновника торжества: хорошая опора, надёжная. Самое то -- приобнять и повиснуть, свободной рукой воздеть бокал, привлекая внимание к очередному тосту.
-- Рома, ты крепко потрепал мои нервы. Сегодня и вообще. Но я за тебя рад! Я горжусь тобой! Большому кораблю -- большое плавание. Желаю тебе лавров Эванса и Шлимана. Выпьем, коллеги, за будущие великие открытия Романа Константиныча Чернова! Ура!
Два хрустальных бокала, остатки былой роскоши, соприкоснулись с мелодичным звоном, со всех сторон потянулись одноразовые рюмки и стаканчики. Роман тут же ответил, очень зубасто ухмыляясь.