— Полагаю, у вас бывают исключения… — Снейп обошел стойку и переступил линию, за которую посетителям не следовало заходить.
— Да, для авроров. Вы из них? — по мере того, как к нему приближалась высокая фигура Снейпа, начальник напрягался все больше.
— Нет, это же Северус Снейп! Да из него аврор, как из меня старуха!
Все обернулись в сторону скрипучего голоса. Он принадлежал пожилой женщине — небезызвестной миссис Спарж, главному источнику сплетен Хогсмида.
— Я была соседкой этого мага и скажу, что он прескверный человек! О нет, авроры не такие!
Начальник оценил глубину старушечьих морщин и вновь обратился к Снейпу:
— Что-то я запутался в аллегориях. Вы аврор или нет?
— Пойдемте, — протянул Снейп, распахивая дверь кабинета и приглашая войти. Начальник стушевался, но зашел.
— Побьет его. Да-да, это бывший Пожиратель, говорю вам, он вытащит всю информацию из него. В военные годы я лично видела, как этот Снейп водил к себе… — начала Спарж рассказ с визита Пожирателей, а закончила потаскушками.
Бил ли Снейп в действительности или попросту припугнул главу почты — не столь важно. Эпидемия сплетен разрослась на весь Хогсмид и передавалась дальше.
Вечером на связь вышел Кингсли, желая узнать, все ли хорошо. Снейп утверждал, что дела просто замечательны. Он попивал херес, держась за камин и поглядывая на то, как угли складывались в министерскую рожицу. Вино кислило, и Снейп сменил его на огневиски. Кингсли выжидающе молчал. Снейп фыркнул. Что еще он мог рассказать про свои дела? Что какой-то назойливый графоман присылает страницы текста порнографического содержания? Кингсли потребовал бы показать. Снейп этого не желал, потому не позволял разделить участь чтеца сего творения. К тому же сдавалось, что Кингсли не так уж и страдал бы, почитывая всем Министерством историю о покупке Грейнджер. Аноним порочил и ее имя. Снейпу этого не хотелось бы. Ее репутация и так понемногу обрастала бестолковыми слухами. Он допускал, что неправильно понял, что не выспался, что глупый рассказик направил его мысли не в то русло. Грейнджер и кружево — ха! Грейнджер и проституция. Грейнджер и Снейп.
— Северус? — лицо Кингсли в камине напоминало расплющенную ржавую жабу. Снейп отпил и скривился. Он предпочитал крепкий алкоголь.
— Уверяю, я ничего противоправного не сделал.
— Сказали, что ты прижучил начальника почты.
Снейп поморщился.
— Преувеличивают.
— Он заблокировал камин, по которому приходят письма прямо из домов! Северус, чем тебе не угодила почта?
— Возможно, не самое глупое решение. При чем здесь я?
— Точно все хорошо? Может, тебе помочь?
— Я уже сказал: все замечательно! — съязвил он, наливая новую порцию виски.— Вечер субботы. Прекраснее может быть только утро!
Когда Кингсли надоело выпытывать подробности и он отключился, Северус осушил стакан. Как же, начальник почты заблокировал камин! Давно пора. Пусть анонимный гений лично является, а не пользуется почтовыми печками, боясь открыться. Снейп загадочно улыбнулся и подошел к тумбе. На ней лежал скомканный и обугленный по краям пергамент — ненавистная утренняя сценка. Снейп вовремя остановил пламя. Все-таки улика.
То ли алкоголь был тому виной, то ли самодовольство Снейпа склонило к повторному перечитыванию грейнджеровского минета, но Северус с кривой усмешкой быстро пробегал глазами строки и нет-нет, а в животе закручивалась тугая спираль возбуждения.
Утром, стоя под ледяным душем, Снейп зарекся пить. А еще — не думать о треклятой Грейнджер. И это ему удавалось, но недолго. В понедельник к ней заглянуло трое мужчин. Во вторник — два с половиной, так как студентов Снейп не считал полноценно маскулинными. Стоило вернуться вместе с ней из Хогвартса в стандартной гонке, как Северус встретил на их улочке очкастого с почты. Этот хряк топтался на крыльце ее дома и одним своим видом будто издевался над фасадом светленькой лачуги. Грейнджер приветствовала клиента с самой милой и ласковой улыбкой! Свиноподобный джентльмен, сверкая алчными глазками, наклонился к ее ушку и что-то спросил. Они покосились на Снейпа. Грейнджер что-то смущенное пробубнила в ответ. О нем, значит, говорили. Северус фыркнул. Он поднялся к своей двери и неожиданно для всякого наблюдателя поджарил коврик заклинанием. Припрятанное письмо взлетело испуганным мотыльком, и тотчас сильная рука схватила его и сдавила поперек, превращая в смятый бантик. Гнев заклокотал в Снейпе с удвоенной силой. Мало того, что один лишь только вид Грейнджер напоминал о том рае, который она могла оказать, подарить; мало того, что до вспененного блаженства и сочного пота она доводила омерзительных и болтливых сатиров-женатиков, так ещё и ни одна магическая ловушка не сработала и не зажарила гаденького анонима!