– И как вы? Согласитесь?
– Думаю, да, – он важно кивнул. – Такое предложение делают не каждый день, а только раз. Как и то, что сделали тебе.
– Я понимаю, – сказал я. – Но надеюсь, вы не думаете, что я всё это затеял лишь ради этого?
– Нет... хотя в прошлом году сказал бы – «да», – Денисов улыбнулся. – Но тот Виктор Орехов, которого я знал тогда, сильно изменился. Настолько сильно, что иногда я думаю – это не он, а кто-то другой. Впрочем... этот другой нравится мне гораздо больше. И я уверен, что этого другого Орехова ждет очень блестящее будущее. А я буду с удовлетворением наблюдать за твоими успехами и в меру сил помогать в твоих делах. Помни – я на твоей стороне.
Наверное, в какой-то момент этой речи меня должен был пробить холодный пот, но этого так и не случилось. То ли я изначально предполагал, что Денисов заметил, как изменился «мой» Орехов, и что его новая версия подчиненного более чем устраивала. То ли я исчерпал свои запасы страха во время вчерашнего разговора с Андроповым и на эту беседу их уже не хватило.
Поэтому я спокойно сказал:
– Спасибо, Юрий Владимирович, очень ценю ваше отношение, – и даже склонил голову, выказывая уважение этому человеку.
А заодно я дал ему понять, что мне всё равно на то, что он заметил изменения в Орехове – ему никто не поверит, а любые проверки я пройду, не напрягаясь. Он тоже это, видимо, знал, но на всякий случай дал мне понять, что он полностью на моей стороне.
– Ты сегодня подозрительно добродушный, – проворчал Денисов. – Но спишем это на твоё назначение, в такие моменты все добреют. Ты мне вот что скажи – ты свои долги по плану на этот год закрыл?
Планы, которые составлял ещё «старый» Орехов, можно было закрыть одной левой, не особо напрягаясь и не отвлекаясь, например, от неумеренного поглощения алкогольных напитков. Собственно, только это помогло Максу, у которого планы были примерно такими же, находить силы и время на то, чтобы тянуть ту группу, которую создал под меня Андропов полгода назад. Так что ответ у меня был наготове.
– В целом – да, хвосты я подтянул, как вернулся, кое-что не успел сделать, поскольку фигуранты отсутствовали в городе, но в августе я их дожму, – ответил я. – Тогда и сдам вам полный отчет. Надеюсь, в связи с командировкой меня не станут наказывать за то, что он появится спустя полтора месяца после срока?
– Надейся, – посоветовал полковник, глаза которого оставались серьезными, но весь вид говорил, что он изо всех сил сдерживает смех. – Ладно, это в самом деле так, командировка считается веской причиной... но на всякий случай – напиши мне рапорт, что просишь перенести сроки отчетности по полугодовому плану, причины там укажи... и дату поставь правильную... думаю, если две недели назад отмотать, то никто не заметит.
Мне тоже стало смешно. Я залез в такие эмпиреи, с высоты которых вся эта возня с танцовщиками всяких балетов и ресторанными музыкантами выглядела несерьезно. Конечно, эту публику стоило держать под присмотром, но я был уверен, что с этим легко справится милиция и ОБХСС – первая предостережет их от неразумных действий, а второй – от незаконного обогащения. КГБ в этом любовном треугольнике явно был лишним, а участие в нем наших сотрудников лишь отвлекало и так невеликие ресурсы Комитета от действительно важных задач. Но выходить с подобным предложением в реалиях 1972 года я бы не стал – чревато попаданием в жернова противостояния между КГБ и МВД с последующим перемалыванием в такую пыль, что и следа не найдут.
Но предложение Денисова было разумным и даже щедрым – не стоит оставлять за собой несделанные дела, это плохо выглядит в личном деле и препятствует карьерным устремлениям.
– Спасибо, Юрий Владимирович, – сказал я. – Как только вернусь к себе, тут же подготовлю такой рапорт. Я могу быть свободен?
– Нет, пока не можешь. Что там с письмами, которые я тебе передал? Анонимки на тебя и на ту актрису, что с Высоцким путалась? Ты с ними закончил?