– Лидия Николаевна, здравствуйте! Нина, привет! Ты тут какими судьбами?
Ответила мне Лидия Николаевна.
– А я её к себе пожить пустила, – сказала эта нелегалка. – У тебя она всё убрала, а ей скоро уезжать, вот я и пожалела девочку. У меня же две комнаты, одну могу выделить легко.
Было видно, что она очень гордилась собой. А вот Нина слегка покраснела, слушая эти откровения.
– У нас выезд перенесли, сначала хотели в пятницу, но потом на субботу, – добавила она. – Вот, поеду сейчас...
Татьяна неслышно подошла к нам и встала рядом, взяв меня под руку.
– Здравствуйте, – сказала она. – А мы только с поезда.
– Здравствуй, – Лидия Николаевна, кажется, сразу оценила её животик и как-то хитро посмотрела на меня. – Теперь тут будешь, с ним?
– Да, – просто ответила Татьяна.
– Что ж, хорошо...
Мне эта ситуация совсем не нравилась.
– Нина, а ты откуда уезжаешь и во сколько? – перевел я разговор.
– От института, нас автобус будет ждать, – она посмотрела на часы, – в десять. Я успею! Просто попрощаться хотела и спасибо сказать...
Ситуация наконец сложилась. Я почему-то думал, что стройотрядовцы поедут к месту своей работы на поезде – плацкарт, песни под гитару и всё остальное, что положено делать выпущенным на волю студентам. Вот только поезда обычно отправлялись вечером, а сейчас стояло относительное утро, и отправляться на вокзал Нине было просто-напросто рано. Но конкретно этому отряду выпал шанс провести увлекательные несколько часов в автобусной поездке, и его отправление намечалось через два часа – достаточный срок, чтобы добраться до пищевого института из любой точки Москвы или почти из любой точки ближайшего Подмосковья. Ну а Нина, примерно зная время нашего прибытия, решила перехватить нас у подъезда, чтобы, видимо, хоть немного сгладить неловкость ситуации. Про Татьяну она тоже знала – хотя про беременность я ей не говорил. Впрочем, получилось всё равно неловко, но тут уж ничего не поделаешь.
– Благодарить не надо, всё и так получилось хорошо. Квартира же целая?
– Целая...
– Вот и замечательно, – сказал я. – Тогда, думаю, ты будешь не против, если тебя к автобусу подвезет такси?
Я указал на машину.
– Ой! Я не зна...
– Значит, не против, – улыбнулся я. – Только тогда надо прямо сейчас ехать, водитель долго ждать не будет, у него план. Ты готова?
Если я что-то и понял про эту девушку – это то, что она малоустойчива к напору. Если её начать забалтывать, она быстро сдавалась и делала то, что ей говорили. Не самое правильное качество, но в этом СССР вполне распространенное, чем, к сожалению, уже сейчас пользуются разные аферисты. Впрочем, в перестройку перестраивалось не только народное хозяйство страны, менялась и психология населения – тех, кто не мог быстро адаптироваться к новым условиям, демократы в девяностые с легкостью списали в «сопутствующие потери», и у них даже ничего не ёкнуло, хотя речь шла о погубленных жизнях и сломанных судьбах миллионов людей. Но я творил добро, поэтому считал себя вправе использовать слабости Нины.
– Д-да... – кивнула она. – Г-готова... мы уже позавтракали, да, Лидия Николаевна?
– Точно, позавтракали, – с достоинством кивнула та и посмотрела на меня так, что мне стало очень стыдно. – Ты езжай, девочка, на машине действительно сподручней, чем до метро добираться...
– Но у меня...
– У меня есть, – я снова улыбнулся. – За это, Нина, не волнуйся. Будто ты меня не знаешь.
– А...
Я так и не узнал, что она собиралась сказать. Отошел к машине, переговорил с шофером, который даже назначил очень божеский ценник – правда, лишь после того, как я, доставая бумажник, «случайно» продемонстрировал бордовое удостоверение. Но теперь я был уверен, что с Ниной всё будет в порядке, что её не станут разводить на дополнительную оплату – сейчас народ всё же боялся трехбуквенных организаций, а найти этого таксиста было легче легкого, даже если не запомнить номер машины. Наверняка у него есть оплаченное место у Киевского вокзала, терять которое ради нескольких рублей просто глупо.