Поэтому я чуть ли не в приказном порядке заставил выделенных мне следователей готовить обвинительное заключение по двум статьям. Семидесятую мы, правда, оставили первой – на бумаге это выглядело так, словно она была основной. Второй статьей была статья 190-1 – «распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй». В диссидентских делах она обычно так и использовалась – вдогонку. Наказания по ней были поменьше, чем по семидесятой, сложения приговоров советская судебная практика не предусматривала, поэтому на неё обращали мало внимания.
Вот только доказывать «систематическое распространение заведомо ложных измышлений» было гораздо проще. Обвиняемый мог распространять свои измышления в любом виде – устно, письменно, печатно. Под эту статью подходил даже тот случай с балеруном Николаем Гулем – сложности были только с тем, чтобы признать «Чонкина» «заведомо ложным» и «порочащим», хотя правильный эксперт мог найти в творчестве Войновича что угодно, в том числе и призыв к рептилоидам с Нибиру захватить страну победившего социализма.
В случае с Якиром даже доказывать ничего не было нужно. Имелось то самое письмо 1969 года, на котором стояла его подпись – и ещё несколько писем похожего содержания, экспертизы по которым уже были проведены. В квартире Якира сразу после задержания всё-таки провели нормальный обыск и нашли несколько завезенных с запада «посевовских» книг – среди них была и «Технология власти» одиозного автора, на котором клейма негде было ставить. В общем, я был готов уже через месяц передать дело Якира в суд – но именно по статье 190-1, а не по семидесятой. [1]
Но полковник, кажется, искренне надеялся на чудо.
***
Денисов наконец отложил листки с планом в сторону и внимательно посмотрел на меня.
– Ты сильно изменился, Виктор, – с какой-то грустью сказал он, и его ладонь накрыла мои листочки: – Год назад я бы и не подумал, что ты сочинишь что-то подобное.
– Год назад я бы такое и не сочинил, Юрий Владимирович, – согласился я.
– Вот о том я и говорю. И что нам с этим делать? Знаешь, что мне захотелось сразу после прочтения?
Я развел руками – откуда, мол.
– А захотелось мне, Виктор, взять тебя за шкирку, чтобы ты не сбежал, и завтра выставить перед Андроповым и Бобковым, чтобы ты им докладывал о ходе работы по этому плану, – сказал Денисов. – Я уверен – доложил бы, в лучшем виде доложил, так, что вопросов не осталось бы. А я бы посмотрел и поучился.
Мне стало неуютно. Когда начальство так себя принижает – жди грозовые тучи и скорую молнию прямо в макушку.
– Молчишь? – продолжил он. – Правильно делаешь, что молчишь. Тут, – пара хлопков по плану, – всё сказано. Решил пойти по простому пути? Или я чего-то не понял?
– Всё верно вы поняли, Юрий Владимирович, – кивнул я. – Чем проще, тем надежнее. К концу месяца дело Петра Якира отправится в суд... если план будет утвержден... ещё через месяц его осудят. Просить будем по максимуму – три года тюремного заключения. Дадут, наверное, два или два с половиной. Конечно, если Якир поведет себя правильно и начнет деятельно раскаиваться, можно и переиграть, но мне хотелось хотя бы на год засунуть его за решетку.
– Это ещё зачем? – спросил Денисов.
– Чтобы спокойно разрабатывать обвинение по семидесятой статье, - пояснил я. – Там сроки другие, но и доказательств за месяц не собрать. Думаю, если всё получится, в следующий раз Петр Ионович побеспокоит нас лет через пять. Это если без ссылки в отдаленные районы страны.