– Вот как... – протянул полковник. – Хитёр. И группу не распускать, разумеется?
– А зачем её распускать? – удивился я. – Вы говорили, что по Виктору Красину такое же решение принято... с ним вообще всё просто – уже осужден, на свободе бегает условно-досрочно, характер не нордический и не стойкий, если надавить, быстро поплывет и расколется. А надавить я сумею, не извольте сомневаться.
– Ты эти... барские замашки брось! – повысил голос Денисов. – Извольте... где только понабрался?
– «Неуловимых мстителей» посмотрел недавно, – улыбнулся я. – Вот и прилипло. Буду изживать старорежимное.
Он недовольно покрутил головой, словно ему мешал жесткий воротник мундира.
– Но одним Красиным дело не обойдется? – спросил Денисов.
– Нет, конечно. Надо весь этот кагал брать, – решительно сказал я. – Всех, кто на Красную или Пушкинскую площадь выходил, кто подписи ставил. Я одного сотрудника посадил списки готовить, но и сейчас могу сказать, что это уже знакомые нам фигуранты. Кого-то, конечно, трогать прямо сейчас бессмысленно. Горбаневская лишь недавно вышла из психушки, Габай и Джемилев тоже, Плющ с Украины в Сербского на экспертизе. Но и их допросить можно. Мне лично интересны два фигуранта, это Сергей Ковалев и тот Анатолий Якобсон, на которого показал Морозов. По непроверенным данным, именно на них сейчас держится издание «Хроник». Ещё Людмила Алексеева. Совсем мы это издание не прекратим, к сожалению, но всерьез затрудним их деятельность. Впрочем, по этому вопросу у меня там тоже есть предложения...
– Да, видел, видел, – как-то нервно кивнул Денисов. – Вряд ли дадут санкцию на эту византийщину... подсовывать фальшивые сообщения... как ты до этого додумался?
Да очень просто, подумал я. Вспомнил, как американское ФБР шельмовало различных активистов, организуя им финансовую поддержку, а потом раскрывая источники в прикормленной прессе. Если «Хроника текущих событий» хотя бы на треть будет состоять из статей, которые легко опровергнуть – причем даже не упоминая о самом существовании этой «Хроники...», веры ей в среде антисоветчиков не будет никакой. Эффективная тактика, примитивная, но действенная. Главное, найти в Комитете побольше ребят без возвышенных принципов, которые заодно ещё и эту диссиду ненавидят, как классовых врагов.
– Это было несложно, – скромно сказал я. – Но эта работа не одного дня, а в долгую, системно, нужно время, чтобы подорвать доверие к этому их печатному органу. Чтобы за него не деньги давали, а в морду.
Денисов наконец улыбнулся. Кажется, этот аргумент он использует уже завтра, когда будет доказывать тому же Андропову, что ради высокой цели большевики могут и должны врать и устраивать провокации. Правда, это шло вразрез со всеми служебными инструкциями, но тут больше подходил девиз инквизиторов. И ещё я на всякий случай скрестил пальцы, понадеявшись, что мои начальники не проведут напрашивающиеся аналогии с печальной памяти тридцать седьмым годом, к которому я подобрался на очень опасную дистанцию.
***
У меня никогда не было иллюзий относительно чистоты рук сотрудников Комитета. У нас в будущем мои коллеги регулярно попадали в криминальные новости – то рэкетом займутся, то взятки вымогают, то ещё что подобное учудят. В восьмидесятые и девяностые «кровавая гебня» вообще куролесила по полной программе, хотя в некоторых кругах их «крыша» считалась лучше, чем «крыша» от милиции, но более жестокой.
Конечно, большинство ребят из КГБ просто работали на благо страны – в меру своих способностей, но никто и не ждал от них чудес. Добывали секреты потенциальных врагов, ловили шпионов, обеспечивали секретность... Отдельных отщепенцев можно не учитывать – в процентном отношении их было столько, что и под микроскопом не разглядеть, хотя нагадить каждый из них мог серьезно.
Но даже сейчас, на 55-м году советской власти, в стране оставались рудименты старого режима, когда службы безопасности в первую очередь были лояльны власти, а не всему народу. В тех же Сумах полковник Чепак мог пробить квартиру матери прикомандированного заместителя не за красивые глаза, а потому, что все годы службы в этой области грамотно закрывал эти самые глаза на одно и открывал на другое. Он даже со мной почти не стеснялся, прямым текстом приказывая не лезть в националистическое кубло – возможно, по личным соображениям, а, возможно, по просьбе сверху. А что творилось на верхних этажах Лубянки или нашего управления... До «моего» Орехова долетали только отголоски, но и их мне было достаточно, чтобы понять: в Москве всё то же самое, что и в Сумах, только ставки значительно выше.