Меня волновало только одно: чтобы моя невеста выдержала нагрузку, чтобы не испугалась церемонии Единения и категоричности Жрецов. Свадьба на Ялмезе — особенное мероприятие. Разводов у нас не бывает, от жены или мужа можно освободиться только после смерти. Да и вторичные браки осуждались.
Но больше всего я переживал за магию будущей жены. Жрецы очень чувствительные, могут понять, что мы скрываем нечто большее. Айвер обещал помочь, ведь он уже столько лет носил в себе несколько Стихий, и никто не заподозрил его. Времени выяснить до конца родственную связь Дарайны и ректора не было. На корабле друг был все время в каюте и предавался утехам с Майлой, а когда выдавалась минутка, и он курил на палубе хмельную траву, отмахивался от моих вопросов и говорил, что сам ничего толком не помнит, а когда сможет сложить картинку — обязательно расскажет. Я засечку на его счет себе оставил, не отмажется от меня, когда мы вернемся домой, а пока я полностью отдал свое внимание Дарайне и подготовке к свадьбе.
Невеста передала мне знания Земли через руну, но лучше бы я повременил, поздно это понял: ее воспоминания о Марьяне почистить мы не могли, потому я видел все, что с ней происходило до моего появления, и это безумно мучило. Разрушало. Три ночи, пока бурные воды Мирианского моря били по корме нашего корабля, я почти не спал. Делал вид, что волнуюсь из-за предстоящей свадьбы, но причина была в другом… Как мне сказать любимой, что ее изверг жив? Как очистить себя от этой скверны и признаться ей, что Марьян теперь ходит по земле Ялмеза?
— Асман, у нас все готово, — преклоняется передо мной эльфийский слуга. Суи, закрепленный на посохе, дрожит в его ладонях синим пламенем и освещает холодным оттенком ровные длинные волосы парня и подчеркивает белизной острые кончики ушей. Эльфы бледные от природы всегда казались мне существами волшебными, а этот еще и костлявый, как не ломается от ходьбы?
— Я уже закончил, — поднимаюсь из воды. Кивком позволяю остальным шуграм меня обтереть и приступить к одеванию.
— Где наш жених? — веселится Айвер, входя в светлое помещение из зеленоватого камня. Я до сих пор немного ревную Дарайну из-за него, понимаю, что на пустом месте, но, пока девушка не будет официально моей женой, не успокоюсь. Доказательств, что архимаг — ее родной брат, нет, а на слова я не привык верить даже самым близким. И у меня есть повод беспокоится. Железный. Ведь архимаг не всегда был со мной честен и даже подставил несколько раз во время учебы. Дело давнее, но было ведь.
Айвер подходит ближе, прогоняет слуг взмахом руки, ждет, пока все удалятся, а затем читает заклинание звукового купола, чтобы никто не мог нас услышать.
— Ты угомонишься, наконец? — хмурится он, когда дверь тихо закрывается, и мы остаемся одни. — Хватит пожирать меня взглядом, я на сестру не претендую и не собирался. Ты же не дурак, чтобы вот такое обо мне думать, а Майла… Да она же куртизанка! К ней ревнуешь?
— Да не ревную, просто ты меня напрягаешь, — признаюсь и поворачиваюсь к ростовому зеркалу. — И Дарайна знает о том, что я с ней был…
— Ревнует? М… О, красавчик! Да любит она тебя, только признать не может.
Качаю обреченно головой. Если бы любила, стигма бы не разрушалась, завязалась бы намертво, а так…
В отражении большого стекла моя фигура в белом свадебном кителе с золотыми пуговицами кажется огромной, необъятной, едва вмещается в границы зеркала, и Айвер рядом в небесно-голубом праздничном наряде, подтянутый, высокий, крепкий — старый, верный друг, хотя чувства у меня к нему неоднозначные — все время хочется стукнуть. В его облике есть вечная небрежность, во взгляде дерзость и детская шалость. Мужчине давно за тридцать, а он все еще балует, не нагулялся. Жену ему и детей нужно, чтобы остепенился, но обалдуй не собирается ввязываться в вечные узы.
— Она ведь удовлетворена, Эмилиан, — довольно облизывается этот жук. — От нее каждый день пахнет сексом и желанием, я не просто так в каюте пропадал. Ваша обоюдная похоть — это же настоящий возбудитель, — мечтательно тянет Айвер. — Да, ты однозначно красавчик.
— Еще раз так скажешь, дам в нос, запрещу применять магию и не посмотрю, что на церемонии ты будешь с распухшей рожей.