С этими мыслями мы вернулись в Институт, где отчего-то никто не спешил ложиться спать. Все с нетерпением ждали возращения Конклава, а вместе с ним и родителей Анжелики — Изабель и Саймона Лавлэйса.
— После такого тебе не мешало бы отдохнуть, — посоветовал Уильям.
Я послушно побрела в свою комнату, и как только голова коснулась подушки, тут же уснула. За все это время, проведённое в Институте, я боялась засыпать с теми, кто убил моего отца. То и дело в голову лезли дурные мысли, а вместе с ними опасения, что все вскоре обо всем узнают.
«Что я буду делать? Я одна, а их так много», — думала я и тут же себя успокаивала. В моем подчинении были все демоны преисподней, а за плечом сама Лилит — защитница своих потомков.
— Просыпайся, — встревоженный голос отца раздался из темноты.
Он, все такой же молодой и красивый, примерно того же возраста, что и я сейчас, смотрел на меня ласковым нежным взглядом.
— Просыпайся, доченька, — повторил он.
— Папа, — не веря своим глазам, прошептала я и, пока он не исчез из моего сна, поспешила обнять.
Он вовлёк меня в крепкие мужские объятия и, поцеловав лоб своими горячими, словно пламя губами, заявил:
— Просыпайся, тебе нельзя оставаться здесь.
И я проснулась. В холодном поту вскочив на ночи, я подняла с пола свой меч, семейное кольцо Моргенштернов и стило, которое я всегда носила с собой, и начертив руну тишины выбежала из комнаты. В Институте царил приятный полумрак и могильная тишина, которая впервые за всю мою жизнь пугала меня. Это было словно затишье перед бурей.
Казалось, что Институт пустует, и никто в нем не живёт уже сотни лет — вот так здесь было тихо.
— Куда-то собралась? — послышалось издали знакомый голос.
Уильям не обратился ко мне по-дружески, как раньше, не улыбнулся при виде меня, а напротив стал серьёзным, как будто собирался идти в бой с демонами.
— Не спится, — ответила я, с опасением поглядывая на клинок серафима в руке нефилима.
Уильям непринуждённо покручивал меч в своей руке и со злобным взглядом глядел на меня, будто все тайны, что я скрывала от него все это время, он наконец-то выяснил.
— А ты что здесь делаешь? — спокойным, немного сонным голосом произнесла я, пытаясь скрыть страх, затаившийся у меня у груди после пробуждения.
— Защищаю Институт от таких тварей, как ты, — процедил он сквозь зубы.
В следующую секунду все двери вокруг нас отворились, и безумный поток нефилимов ринулся внутрь. Во главе собравшейся толпы стояли уже знакомые мне сумеречные охотники, среди них я заприметила Изабель и Саймона, чьи фотографии видела в комнате Анжелики, а также Конклав, о котором немало слышала за всю свою жизнь.
По одному лишь жесту Конклава все сумеречные охотники взяли в руки мечи, стрелы и копья и устремили свои орудия смерти на меня.
— Здравствуй, Джоанна Амелия Моргенштерн, — спокойно произнесла темноволосая женщина в чёрном деловом костюме.
Насколько мне было известно со слов моей мамы, она являлась Инквизитором Идриса и смертоносной безжалостной женщиной.
— Тебя обвиняют в измене и заговоре с волшебным народцем, — звонко сообщила Инквизитор, — а потому мы вынуждены тебя задержать.
— Да неужели? — усмехнулась я, радуясь, что мне больше не придётся скрывать своей истинной сущности.
Я с серьёзным видом развернулась к Уильяму и без капли жалости спросила:
— Когда ты все понял?
— Раньше, чем ты можешь себе представить, — Уильям крепко схватил свой меч и выдвинулся вперёд, веля остальным нас не трогать.
Сумеречные охотник вокруг нас образовали большой круг и, наготове держа орудия, не отступали от меня, хоть и боялись моих дальнейших действий. Страх
был написан на их лицо, но никто даже не догадывался, что, находясь под защитой высших демонов, я боялась саму себя больше, чем Лилит и Люцефера.
— Я все понял еще в пятнадцать лет, когда демон памяти, он же демон воспоминаний, навестил нас со Сьюзен в Институте, когда ни одного из взрослых не было с нами, — продолжил Уильям. — Он показал нам одного сумеречного охотника, дитя тьмы, потомка Джонатана Моргенштерна, который вскоре должен был прибыть в Институт, чтобы отомстить нашей семье за смерть своего отца, — Уилл многозначительно уставился на меня. — Демон не показал нам лицо нефилима, но я отчётливо запомнил вот что: в его руке был меч Моргенштернов — Фаэсфорос. Этим мечом он должен был убить одного из нас — меня или Сьюзен. Но так как Сьюзен по своей природе была слаба и никак бы не смогла противостоять тебе, Джоанна, я посчитал правильным взять на себя ответственность убить тебя.