Вернувшись на берег, сарацины остановились, и некоторое время внимательно осматривались вокруг. Но не было видно ни Мелани, убежавшей в одну сторону, ни Маго с Адамом, направившихся в другую. Преследователи не стали задерживаться и вновь поднялись на свой корабль, довольствуясь одной пленницей.
Фальшивые христианские паруса уже исчезли с горизонта, когда Маго обнаружила свою дочь, которая, едва лишь опасность миновала, тоже пустилась на поиски. Мелани страстно переживала за сестру. Она оплакивала ее судьбу и предстоящую ей жизнь среди неверных, которая будет хуже смерти.
Маго решительно прервала жалобы. Следует продолжать путь, но на этот раз, держась как можно дальше от опасного берега.
Но никому из них не суждено было добраться до Ниццы. 29 июля, рано утром, Маго и Адам спали на обочине дороги, по которой шагали уже несколько дней. Мелани с ними не было. Прежде чем устроиться на ночлег, она заметила маленькую часовенку в горах и, как только стемнело, поднялась туда, чтобы помолиться, а потом там и осталась на ночь.
Ее разбудили крики. Девочка выбежала из часовни и спряталась в кустах, откуда все хорошо было видно. Мать и брат стояли в окружении вооруженных людей. Было очевидно даже издалека, что это не солдаты, а бандиты. Один из них, хромой, выглядел главарем.
Мелани не могла разобрать, что он говорит. С тех пор как они оказались в Провансе, вокруг постоянно звучала незнакомая речь. Но для того чтобы сообразить, что именно происходит, не требовалось знания языка.
В эту самую минуту Маго обыскивали. Когда бандиты обнаружили кошель с золотом, раздался крик радости. Затем они стащили шерстяной плащ. Лохмотья, которые были под ним, не скрывали прекрасной фигуры. Они долго рассматривали женщину, выражая свое одобрение громким смехом и свистом.
Оставался Адам. Один из бандитов занес над ним меч, но вмешалась Маго. Она торопливо раздела сына, который предстал перед толпой во всей своей ангельской красоте. Толстый бандит приблизился к нему и взял за руку. По знаку хромого главаря человек, собиравшийся убить мальчика, спрятал свой меч, и все направились в сторону Ниццы.
Мелани долго ждала, прежде чем спуститься к дороге. Выждав, она покинула часовню и бросилась бежать в том направлении, откуда они пришли. Накануне, на высоком выступе над морем, они видели монастырь, но, разумеется, не остановились в нем. Сейчас Мелани спешила туда, что есть духу.
Это была настоящая крепость с водным рвом и подъемным мостом. Девочка упала в руки стражника, бормоча какие-то слова, которых он не понял. Но он попытался успокоить беглянку и отвел ее в монастырь.
В монастыре, отделенном от караульного помещения двойной оградой, жили монахини-бенедиктинки. Мать настоятельница прекрасно говорила на языке Мелани. Девочка попыталась более или менее связно рассказать о трагедии, свидетельницей которой ей довелось стать: она поведала о Бланш, похищенной сарацинами, о матери и брате, уведенных бандитами.
Монахиня поморщилась.
— Это были Шатонёфские Волки?
— Не знаю.
— Куда они ушли?
— Туда, куда направлялись и мы, — к Ницце.
— Значит, это они. Будет лучше, если они убьют их сразу.
Увидев отчаяние девочки, мать настоятельница сочла за лучшее переменить тему:
— Здесь мы в безопасности. Стены высокие, а стражников так много, что никакие бандиты сюда не проникнут. Даже если нас возьмут в осаду, у нас есть сад, еды и воды хватит. Мы позаботимся о тебе.
Не в силах выразить свою признательность, Мелани бросилась на колени перед матерью настоятельницей. Затем она подняла на нее фиолетовые глаза, блестящие от волнения.
— Вот странно! Одна предсказательница посмотрела на наши с сестрой ладони. Ей она напророчила счастье, а мне — несчастье. А все получилось наоборот.
Лицо монахини стало суровым.
— Нельзя слушать предсказательниц. Один Господь владеет нашими жизнями, разве человеку дано понять Его волю? Ступай в часовню. Мы помолимся за твое несчастное семейство.
***
Шатонёфские Волки из деревушки, примостившейся на высокой скале, что главенствовала над Ниццей и ее окрестностями, бесчинствовали уже несколько лет. Они назывались «волками» даже не из-за своей жестокости, но по другой причине, более прозаичной — и куда более ужасной.
Все началось с человека по прозвищу Колченог. Он был браконьером и однажды, когда рыскал в поисках дичи в лесах своего сеньора, попал в волчий капкан. Тяжело раненному, ему удалось вырваться и убежать. Припадая на больную ногу, он объявился в Шатонёфе, имевшем к тому времени репутацию бандитского логовища.
Этот Колченог, великан, наделенный большой мощью, довольно быстро сделался главарем, а злоключение навело его на дьявольскую мысль. Он наделал волчьих капканов — эти орудия он использовал, когда пытал крестьян. Способ оказался довольно эффективным, и в округе поселился ужас.
Маго и Адам д'Аркей прибыли в Шатонёф незадолго до заката солнца. С высоты холма, в сумерках, деревня выглядела довольно жутко. Путники только что прошли через всю Францию и Прованс, но более зловещей картины им видеть еще не доводилось. Гигантские стены Шатонёфа были окружены рвом, который казался даже не рвом, но бездонной пропастью. К западной части крепостной стены примыкал замок.
Колченог взял за руку Маго и потащил ее туда. Толстый бандит, шедший за ними, схватил Адама и увлек его в деревню. Оба не сопротивлялись и спокойно позволили себя увести. Начиналась их новая жизнь…
Адам быстро приспособился к своей участи. Похоже, ему даже нравилась такая жизнь. Он научился использовать в своих интересах ревность бандитов, которые оспаривали между собой благосклонность хорошенького мальчика. Между ними случались стычки, и даже поножовщины. Этот порочный ангелочек стал самым необычным персонажем Шатонёфа, и, хотя ему не исполнилось еще и двенадцати лет, все немного его побаивались.
Что касается Маго, она без особых трудностей делала то, к чему в годы скитаний ей приходилось прибегать довольно часто. Она даже стала официальной любовницей главаря. Ей мешало лишь одно досадное обстоятельство: боясь возможного побега, Колченог категорически запрещал ей общаться с сыном. За обоими внимательно следили. Маго и Адам вели сходную жизнь, но оставались друг для друга чужими.
Так прошло три тягостных месяца. В том году из-за невиданных дождей урожая не было, и наступил голод. Этот голод ударил и по Волкам. Напрасно они рыскали по окрестностям. Крестьяне выли под пытками в волчьих капканах, но отдавать им было нечего. Увы, все, что говорили несчастные, было правдой: многие из них вынуждены были есть корни деревьев и даже крыс.
Накануне Дня всех святых 1407 года Волкам удалось захватить обоз ржи, направляющийся в Ниццу. Охрана была многочисленна и прекрасно вооружена, но бандитов подстегивал голод, и после яростного сражения поле битвы осталось за ними.
Добыча вызвала всеобщее ликование. Рожь оказалась не слишком хорошего качества, но после нескольких голодных недель она выглядела настоящим богатством. Назавтра из нее собирались испечь лепешки. Для всех это был бы настоящий праздник.
Пир начался сразу после торжественной мессы, он продолжался целый день и затянулся далеко за полночь. Адам видел, как его мать ест вместе со всеми, но решил, что сам участвовать в торжествах не будет. Поститься, как мать, на Пасху и Рождество ему было недостаточно. Настоящий язычник должен воздерживаться от еды на все большие религиозные праздники: Вознесение, Пятидесятницу, праздник Тела Господня и, уж конечно, на День всех святых.
Несмотря на терзавший его голод, Адам, проглотив для вида две-три лепешки, незаметно выбрался из-за стола и, засунув два пальца в рот, вызвал рвоту, чтобы в желудке не осталось и следа от запретной еды.
Он вернулся за стол, а спать лег очень поздно вместе с толстым бандитом, в чьем доме сегодня должен был провести ночь. Тот был смертельно пьян, впрочем, как и все остальные. По радостному случаю открыли бочки, захваченные недавно у крестьян Белле, и вино лилось рекой.