Особист пришел в теплушку, когда эшелон уже набирал ход. Комбат и взводные, а также и солдаты, раскрыв пачки «Казбека» и «Беломора», с наслаждением дымили столичными папиросами.
— Мне все известно, — заявил Румянов. — Где трофеи?
Комбат отказался отвечать.
— Тогда сделаю обыск у вас и командиров взводов.
Молодой комбат молча расстегнул кобуру и взялся за рукоятку ТТ. То же сделали и взводные. В то время вагон качнуло, и с нар свалился и раскрылся чемодан, на полу оказались пачки вожделенных папирос.
— Факт налицо, беру вещественные доказательства, — торжественно заявил старший лейтенант и с чемоданом, наполненным сокровищами, на остановке поезда отправился в штабной вагон.
— Вот что оказалось у комбата, — сказал Румянов командиру полка. — Такие вот трофеи с фабрики «Ява». А еще сколько их спрятано в вагонах.
Командир и замполит осмотрели папиросы. Первый сказал:
— Что ж, закурим.
— С удовольствием, — поддержал его второй. Особист растерянно смотрел, как они затягиваются «Казбеком».
— А вы не можете предположить, что рабочие «Явы» сами собрали эти папиросы? — сказал командир полка.
— Именно, — добавил замполит, — собрали для старого мастера, чтобы он передал уезжающему на фронт его сыну. И скорее всего, сверхплановые… А?
Перед самыми боями под Орлом Румянов особенно энергично трудился. Он узнал всю подноготную состава полка. И доложил наверх ряд сведений. Например, что у начальника штаба полка зять — немец, у взводного из первой батареи репрессирован отец, а у санинструктора из первой батареи брат оказался на территории, занятой врагом… Он работал усердно, искренне старался ничего подозрительного не проморгать. Но перед самыми боями на Курской дуге в районе Понырей случилось такое, что в корне изменило его, в общем-то, успешную службу, круто поломало карьеру.
Поздним вечером в просторной землянке, в присутствии многих офицеров командир полка, получивший за бои в Сталинграде звание Героя Советского Союза, поднял за ножку табуретку и ударил ею по плечу особиста. Замахнувшись снова, произнес:
— Будешь доносить на моих командиров? Выискивать, что не следует? Завтра в бой. В смертельный. Будешь? Тогда…
Румянов понял, что с ним случится тогда. Пробормотал: «Нет, нет, нет»… Но еще до боя его отправили в глубокий тыл. Почему начальство не заступилось за него, не поддержало? Так, может, даже там, среди начальства «Смерша», были люди думающие, как командир полка? А может, он действовал неловко, неумело, и надо было работать потоньше, похитрее?
Уже в глубоком тылу, в управлении военного округа, он узнал, что в страшных июльских боях на Курской дуге под Понырями бывший его полк был разбит. Его командир Герой Советского Союза, а также начальник штаба и замполит, как и десятки бойцов, сержантов и офицеров, погибли. А вот шофер-таксист, что привез к эшелону папиросы с фабрики «Ява» скончался на руках строптивого юного комбата.
А он, старший лейтенант Румянов, молодой, рассчитывающий на удачную карьеру, оказался в тыловом военном округе и должен чувствовать на себе насмешливые, издевательские взгляды девушек из госпиталя и слышать их ядовитые слова. А ведь он искренне хотел и теперь особенно сильно хочет отличиться там, в боевой обстановке. Как же этого добиться? Как? Разве исполнится его желание здесь, так далеко от фронта, в городе, где нет затемнения?!
С таким непреходящим чувством досады он и пришел в очередной раз в окружной госпиталь вместе с другими офицерами штаба, чтобы расследовать самоубийство ранбольного Савичева. Да, он будет предельно внимательным, зорким, дотошным и раскроет это преступление…
Однако оказалось, что его ожидало дело куда более важное, загадочное и трудное, которое могло решить его дальнейшую карьеру. Даже судьбу.
Глава шестая
ЦИФРЫ, ЦИФРЫ, ЦИФРЫ
Госпиталь лихорадило. Проверяющие из штаба и политуправления военного округа, от командования гарнизона продолжали расспросы и допросы. Показания давали многие — от начальника заведения и врачей до санитарок и уборщиц. Но никакого умысла в проступке медсестры пока обнаружено не было. Большинству стало ясно, что девушка, девчонка-кокетка, непреднамеренно совершила непростительную глупость и должна быть строго, даже строжайше наказана. И само собой разумеется, прежде всего повинно руководство лечебного заведения, распустившее персонал. Из рук вон плохо его воспитывало, учило, инструктировало и консультировало. Следовательно, должно быть примерно наказано. Никто из персонала не оправдывался, все до уборщицы включительно признавали свою вину.