Вернувшись из штаба фронта, я первым делом спросил у Ястребова, где лейтенант Хомнюк. О лейтенанте не было ни слуху ни духу. Следы колонны с радиоминами и взрывчаткой мы потеряли.
Штаб инженерно-оперативной группы разместился неподалеку от штаба фронта, в здании химико-технологического института, где проходили учебные сборы командиры приданных нам инженерных частей. Заперев план и заявку в сейф, я отправился в Харьковский обком партии, чтобы, не откладывая дела в долгий ящик, решить вопросы производства техники и установки мин на предприятиях города. Именно так советовали поступить в Военном совете фронта.
Ночь, глубокая, осенняя ночь длилась бесконечно… Но жизнь в Харькове не замирала Где-то там, на западе, еще за десятки километров от города, шел бой: 38-я армия под командованием генерал-майора В. В. Цыганова сдерживала противника, цепляясь за каждый бугорок родной земли, за каждую канавку.
Харьков не спал. По улицам непрерывным потоком ползли машины с затемненными фарами, на железнодорожных путях перекликались паровозы: на фронт подвозили пополнение и боеприпасы, на восток — в тыл — эвакуировали ценнейшее оборудование заводов и институтов, семьи рабочих, инженеров и служащих.
Глыба Дома проектов и Госпрома в непроглядной тьме едва угадывалась. Широкие двери нужного мне подъезда то отворялись, обнажая прямоугольник синеватого призрачного света, то захлопывались, сливаясь с окружающим мраком.
В приемной секретаря Харьковского обкома и горкома партии А. А. Епишева, несмотря на поздний час, немало народу. Кто в плащах, кто в пальто со следами мазута и глины, кто в ватнике, кто на армейский лад, в шинелях.
В обкоме кипит напряженная работа: он напоминает штаб многочисленной армии.
В трудных условиях отступления наших войск под натиском противника Харьковский обком сумел мобилизовать население на строительство оборонительных сооружений, формировал и готовил партизанские отряды и диверсионные группы, заблаговременно создавал подпольные организации, руководил эвакуацией, подбирал кадры не только для фронта, но и для тыла, с тем, чтобы эвакуированные предприятия возможно быстрее начали работу на новом месте, решал десятки других сложных вопросов. И все это делалось в считаные дни и часы.
Пригласив в кабинет четырех человек сразу, помощник Епишева предупреждает:
— Не отлучайтесь, вас примут сразу за этими товарищами.
Долго ждать не пришлось. Четверть часа спустя я представился и, кратко изложив утвержденный Военным советом фронта план заграждений, сказал, что выполнение его в большой степени зависит от того, как быстро и полно обеспечат нас необходимой техникой. Затем передал заявку на корпуса мин замедленного действия, мины-сюрпризы, буры.
— Заявка небольшая, но и времени-то в обрез, — сказал секретарь обкома. — Промышленность в тыл перебазируется.
Его прервал телефонный звонок. По репликам Епишева я догадался, что речь идет об эвакуации какого-то крупного предприятия. Наконец он положил трубку и спросил:
— А где вы собираетесь ставить мины?
Я развернул карту. Мы вместе склонились над ней. Епишев, отлично знавший город и его окрестности, забросал меня вопросами, а потом показал, где, по его мнению, целесообразней было бы установить те или иные мины. Я сделал необходимые пометки на плане города.
Я показал Епишеву захваченные с собой электрохимические взрыватели, а также образец переделанного взрывателя в замыкатель и сказал, что нам нужно будет сделать около 1500 таких замыкателей. Он внимательно осмотрел замыкатель и сразу же понял, в чем дело.
После оккупации, сказал он, задачи разрушения необходимых немцам объектов будут выполнять партизанские отряды, диверсионные группы и подпольные организации. Но у них мало инженерных средств, им надо помочь и выделить как можно больше мин, зажигательных снарядов, ручных гранат, научить ими пользоваться и, если можно, изготовлять их из подручных средств. Для подготовки наших партизанских отрядов очень мало времени, а их еще надо перебросить в тыл врага, чтобы они быстрее вышли в лесные районы и начали действовать.
— Поможете? — спросил Епишев.
От такого предложения я, конечно, не мог отказаться. При первой возможности я заехал в специальную партизанскую школу, созданную Харьковским обкомом. Начальником школы был мой старый знакомый по подготовке партизан по Испании Максим Константинович Кочегаров.
Порядок в партизанской школе был образцовый, как в хорошем военном училище. Кочегаров знал дело и был хорошим администратором. Я ему передал значительное количество различной минно-подрывной техники, и харьковские партизаны использовали ее в тылу врага.