— Шарпей — это моя порода. Твоя Лида — сиамской породы, и красивая, конечно….
— А что такое — порода? — осторожно поинтересовался кот.
— Это… Когда красиво, дорого и престижно! — отчитался Дориан о прежней жизни за высоким забором.
— Значит — не про меня! — Пломбир потянулся сильным телом и совершенно, между прочим, не расстроился из-за своего низкого рейтинга.
Приятели решили изменить маршрут и навестить бабушку Катю, которая до полудня всегда находилась при огороде или во внутреннем дворике для домашней птицы. Когда они подошли к дому, Дориана поразил новый резкий запах. Этот запах не внушил ему дикий ужас, но разбудил в нём забытые инстинкты слепого щенка, доверчиво тыкающегося в материнский живот в поисках тепла, ласки, покоя и сладкого молока… Ноги у Дориана задрожали и он, в томлении духа, присел на сухой дворовый настил из земли, щипаной травы, сухого куриного помёта и разноцветных невесомых пёрышек, весело перемещающихся по направлению невидимого летнего ветерка. Дориану на мгновение показалось, что он здесь уже когда-то был: ему знакомы и серые от дождей, неплотно сбитые доски, сквозь которые свешивались сочная трава с клеверными шариками; ему знакомо крыльцо и узкий лаз под ним, в который так удобно нырять в уютную темень, потому что там его ждали такие же мягкие и пахнущие мамой братья-щенки… Мама… "Ты — собака и твоя мама — тоже собака…" — вспомнил Дориан слова Пломбира, и в его тяжёлой голове поплыл сиреневый туман. Дориан зажмурился и на мгновение прочувствовал неведомое прошлое: волосатое пузико щенка потянулось лёгкой рябью, как от щекотки комочками рыхлой прохладной земли в заботливо отрытой мамой норе.
— Батюшки светы… — раздался над головой Дориана глуховатый женский голос, — вот уж настрадался-намаялся малец… Даже глазок не видать!
Дориан встрепенулся и постарался широко продемонстрировать наличие глаз и розового языка. Над ним склонилась широколицая улыбающаяся старушка в пёстром платке, пёстром фартуке и синем халате поверх пёстрой юбки. Бабушка Катя протянула к Дориану руку с узловатыми пальцами и сильно, но ласково погладила собаку вдоль спины. Дориан опять ощутил невероятный прилив энергии в каждом позвонке! Аромат домашней кухни, исходивший от бабушкиной юбки и сдобренный запечённой озёрной рыбой, привёл его в состояние неистовой влюблённости. Щенок игриво ткнулся тяжёлым лбом в край бабушкиных суконных ботиков и заливисто растявкался.
— Вижу, вижу, — ишь, забавный какой! — довольно покачала головой бабушка Катя. — Вот только угостить тебя нечем… Может, колбаски отрезать?
"Начинается, — чуть не взвыл Плобир, до этого молча наблюдавший за соседской собачкой, валявшейся в полуобморочном состоянии, — что же это за ПОРОДА такая?! Чужой собаке — всё готовы отдать: сметаной ещё колбасу намажьте…" От явной несправедливости у Пломбира втянулись круглые щёки, и он тоже стал похож на китайскую мягкую игрушку, грустную и одинокую, раскачивающуюся на брелке холщовой сумки девочки-подростка…
— Не хочешь, — бабушка Катя понятливо качнула седой головой и сложила загорелые жилистые руки на переднике. — Гуляйте себе, пока не обижают. Да у нас свои злодеи и не родились ещё, а чужим до нас не добраться, господи, твоя воля…
Пока Пломбир восстанавливал душевное равновесие, Дориан наблюдал за дворовым петухом немыслимой в этих краях павлиньей расцветки. Белые домовитые курочки топтались неподалёку, делая вид, что заняты уборкой территории. Отыскав "жемчужное зерно", петух запрокидывал голову, яростно тряс бордовым гребешком и призывно клекотал через гордо стиснутый в острый замок клюв… Через мгновение все курочки, с распахнутыми глазками, топтались возле петуха, старательно изображая удивление…Такие лица бывают у детей в старшей группе детского сада, когда к ним приходит давным-давно знакомый Дед Мороз: — "Здравствуй, Дедушка Мороз!.." Петух насладился триумфом и, понарошку, сердито сверкая глазом, растолкал бестолковых несушек, указывая на добытое им зернышко… Курочки благодарно расквохтались, застучали клювиками по утоптанной земле, а петух встряхнулся шёлковым опереньем и сверкнул острым зрачком в сторону Дориана, который расселся на его территории, как беспечный турист в заповеднике для диких зверей.
— Фр… — раздался над ухом Дориана страшный шипящий звук и серая молния пронеслась над его многострадальной головой. Петух стремительно взлетел на крышу сараюшки, и оттуда, на всякий случай, громко возмутился. Подружки — курочки тайно хихикнули и опять разбрелись по двору… Серая молния ударилась о землю и обернулась перед Дорианом котом Пломбиром, но с уже привычными круглыми щеками.