— Что случилось? — вежливо поинтересовался Дориан, не успев испугаться или обрадоваться чудесному преображению Пломбира.
— Это петух бойцовой породы, он дерётся насмерть…
— А чем я его мог обидеть?
— А ты у него попробуй спросить! — Пломбир выгнул спину, прижал уши и поставил хвост в боевую позицию. — Ван Дым, остынь…
Петух слетел на ближайший шесток, ощерился перьями, но также стремительно затих и заклекотал в другом углу двора. И только единожды, как бы неудачно развернувшись, Ван Дым продемонстрировал озадаченному Дориану желтый рубец от выклеванного глаза.
— Его бабушка Катя в канаве нашла: он уже почти не дышал. Бабушка целый месяц его выхаживала травами и приговорами разными. Артём, бабушкин внук, студент, про него в какой-то умной книге прочел и имя ему придумал бойцовское — Ван Дым, но бабушка его зовёт просто Ваней. Он только её и слушает, а меня, вроде, уважает, но спиной к нему лучше не поворачиваться. — Пломбир миролюбиво махнул хвостом и двинулся по дороге в сторону леса.
Приятели отправились Глаше навстречу, чтобы она обрадовалась от неожиданности. На полянке возле леса Пломбир заставил Дориана пожевать бабушкиной травки. Дориан сунулся было понюхать муравейник, но Пломбир за ногу его цапнул, а потом показал проросший травой скелетик, объеденный маленькими тружениками.
Дориану, выросшему в уюте мягких диванов, казалось, что мир за пределами ограды и охранников — враждебен и опасен. А сейчас он носился за порхающей между кустами птицей, долго молча наблюдал, как резвятся головастики в ручье, валялся в пыли — и испытывал необъяснимый восторг. Ему нравилась неровная, с гусеницами, жуками и прочими букашками лесная дорога. Он бросался, почти бесстрашно, на шорох в придорожной траве, и самозабвенно гнал ошалевшую лягушку вдоль колеи, заполненной темной водой и ржавыми сосновыми иглами. Дориан поднимал голову, глубоко вдыхал и чувствовал, как воздух, наполняя его маленькие легкие, проходит сквозь него светящимся столбом в теплую землю. Тело наполнялось мощью и силой, перекатывающей мышцы на его грудной клетке. " Я молод, я здоров, я красив…"
— Дориан! Смотри! Кажется, Глаша… С кем-то это она разговаривает?
Дориан вышел из-за поворота. Глашу загораживал мужчина, весь в темном, только волосы светлые, но Дориан ясно увидел черный, с размытыми краями пульсирующий контур вокруг его головы. Он сразу почувствовал опасность. Шерсть на загривке Дориана стала дыбом, голова опустилась, и внутри опять зародился мощный ком воздуха.
— Пломбир! Даня! Ко мне!
Тяжелый угрожающий звук, переходящий в утробное рычанье хорошо был слышан на пустынной дороге. Глаша рванулась, вскочила на велосипед и скрылась за поворотом. Мужчина уставился на Дориана, но очевидно, предпочел не связываться. Развернулся и медленной колючей походкой вошел в лес.
— Пломбир! Даня!.. Ко мне…
Пломбира уже и след простыл! Дориан развернулся и помчался на зов.
Прощание
Глаша дожидалась своих спасителей на краю деревни, там, где деревенские огороды зарослями полудикой малины, сочной ирги и замшелыми баньками плавно переходили в лесные заросли. Положив велосипед, Глаша опустилась на заросшую аптечной ромашкой межу, чувствуя дрожь в ногах. Никогда! Никогда она больше не поедет одна на велосипеде ни в село, ни на трассу, где останавливается рейсовый автобус. Может быть, она преувеличивает, никакой угрозы не было? Но еще раз, вспомнив широкую улыбку, черные провалы очков и сомкнутые пальцы на руке — она почувствовала тот же запредельный ужас. Никогда!
С широко открытыми от возбуждения глазами, на дороге показалась пара четвероногих "страшилок" для маньяков. Пломбир завалился рядом с Глашей на траву, пару раз перевернулся с бока на бок, и победно растянулся на меже. Даня завертел задом и пристроил километры своих складок Глаше на колени.
У Глаши затряслись губы, и она беззвучно заплакала, стараясь не капать слезами на Даню, чтобы не испортить ему настроение. Так они и сидели, молча, вне времени и пространства. Им было просто и хорошо втроем!
Солнце начало заваливаться в сторону озера. Глаша шмыгнула носом и засмеялась:- А Пломбир-то, Пломбир — с таким видом вышел, будто златую цепь за собой тащит, выкуп несет! Глаша пощекотала Пломбиру живот и погладила за ухом. — А Даня! Это же боевик из деревни Бабино, с секретным донесением на шее.
Дане подули на переносицу, сняли поясок от халата и поцеловали в лоб!
— Запугали бандита! Бросит свои темные дела, — пойдет на рынок семечками торговать…