Борясь с этими фантазиями и мрачной мыслью о том, что "я неизбежно сам буду главным подозреваемым, учитывая мою историю с Галливером", Леннокс благодарит женщину и прощается. Он возвращается к машине, когда звонит Драммонд. Она сообщает, что в лондонской квартире Галливера в Ноттинг-Хилле пусто.
– Сотрудники местной полиции проникли туда, но не нашли ничего компрометирующего. Несмотря на то, что Галливер был когда-то депутатом шотландского парламента и имел здесь семейные и деловые связи, это не объясняет, почему он вернулся домой именно в это время. В Вестминстере сейчас нет парламентских каникул, – произносит Драммонд в своей обычной запыхавшейся, слегка встревоженной манере. Она как будто боится, что ее что-нибудь сейчас собьет с мысли.
Леннокс думает о том же. Почему член британского парламента от избирательного округа Оксфордшира в середине недели вдруг оказался в Эдинбурге, где его пытали и убили? Когда-то политическая карьера Галливера была почти погублена после скандала с его гомосексуальной связью с мужчиной, подозреваемым в убийстве ребенка. Теперь он в Лондоне заседает в парламенте от партии тори. Это был маловероятный поворот событий, даже учитывая влиятельность тайного ордена бывших выпускников лучших частных школ Британии. Какой компромат у него был на этих пидорасов из правительства, что он получил такую поддержку? Об этом могла что-то знать сестра Ричи Галливера.
Мойра Галливер и ее брат были близки, и по иронии судьбы у Леннокса была с ней слабая связь через его собственную сестру. Если дом Ричи уже достаточно респектабельный, то дом Мойры, традиционная усадьба Галливеров, расположенная в двадцати минутах езды, где ее брат чаще всего останавливался, когда приезжал в Шотландию, – настоящий замок. Он включает средневековую башню с пристройками в георгианском и викторианском стилях. Когда он звонит в колокольчик у впечатляющей деревянной двери, расположенной в огромной арке, воздух наполняется беспокойным собачим лаем. Открывает женщина с длинными темными волосами и тонкими, резкими чертами лица. Губы и грудь настолько выступают на фоне худощавого тела и неправдоподобно тонкой талии, что Леннокс сразу же подозревает, что без силикона и ботокса тут не обошлось.
Мойра Галливер – адвокат и коллега его сестры Джеки. Когда она приветствует его, в ее голосе нет враждебности.
– Вы, должно быть, инспектор Леннокс, – Ее аристократический тон остается высокопарным, но в нем чувствуется усталость, в ее глазах следы борьбы, которую явно облегчают успокоительные. – Это все так ужасно, – говорит она, сдерживая рыдания, и ее горе кажется подлинным. Леннокс пытается отогнать мысль о том, что Галливер, возможно, был не только тем эгоистичным уродом и манипулятором, которым он представлялся большинству людей.
– Да. Примите мои соболезнования.
Мойра напрягается, и Ленноксу на мгновение становится стыдно. Они оба знают, что он не очень-то и расстроен.
– Джеки – очень хороший юрист, – быстро переводит она разговор на его сестру.
– Меня ей в этом, конечно, удается убедить, – улыбается Леннокс, не успев понять, что для шуток, наверное, сейчас не самое подходящее время.
Он понимает, что так оно и есть, когда Мойра проводит его в большую гостиную.
– Я бы хотела, чтобы Ричи был здесь и я могла сказать то же самое своему брату, – и она подавляет очередной всхлип, указывая ему на огромное кресло. И снова ее явная боль заставляет его чувствовать вину. – Конечно, – К ней возвращается самообладание. – вы знаете, что у Джеки и Ангуса есть коттедж неподалеку. Они часто приезжали сюда все вместе, когда мальчишки были помладше. А у вас есть дети?
– Нет, – отвечает Леннокс. Труди хочет детей, но это не для него. Уже достаточно тех, кого надо спасать. – А у вас?
– К сожалению, нет. Мне в раннем возрасте из-за раковой опухоли удалили матку, – говорит она, как о чем-то совершенно обыденном. Ленноксу кажется, что в этом доме больше никто не живет. Для одного человека тут слишком много места.
Затем к нему подходит гигантский мастиф, и Леннокс замирает.
– Не беспокойтесь насчет Орландо. Он на самом деле очень добрый, – объясняет она. По сигналу хозяйки собака обнюхивает его руку и уходит. – У Джеки все еще есть та собака...
– Да, – кивает Леннокс, думая о странном псе своей сестры. Не может даже вспомнить ее кличку. Он вообще в домашних животных не особо разбирается.