Леннокс чувствует, как его хватает чья-то рука, вытаскивая его охваченное паникой тело из-под противника, пораженного этим внезапным ударом. Он поднимает глаза и видит Брайана Харкнесса, освещенного фонариком на телефоне, который освобождает его, прежде чем нанести оглушенному, распростертому телу еще один разряд электрошокера, который он держит в другой руке.
– Увидел, как ты выходишь из паба... вид твой мне совсем не понравился, и я шел за тобой сюда...
– Брайан... спасибо... – Это все, что способен выдавить Леннокс. Он видит, как нити электрошокера, похожие на паутину, мерцают при свете его телефона, который он поднимает с земли. Харкнесс, помня о латунной руке, надевает на лежащую рядом с ним фигуру наручники выше локтей.
Они почти сразу находят Фрейзера, лежащего на чем-то, что выглядит и воняет как матрас, испачканный мочой. Связанный пластиковыми стяжками и почти задохнувшийся от кляпа, он рукой привязан к деревянному верстаку. Леннокс светит на его руку фонариком и видит... обрубок.
СУКА... НЕТ...
У парня нет руки.
Но нет, это иллюзия – когда Леннокс с выпученными глазами подносит фонарик поближе, он видит, что это его собственная сброшенная куртка упала на верстак и накрыла руку Фрейзера. Он стягивает куртку и видит, что рука на месте. У парня сильно помята одна сторона лица. Когда Леннокс вынимает кляп, а Харкнесс разрезает стяжки, Фрейзер, задыхаясь, произносит:
– Я ему ничего не сказал, дядя Рэй...
Харкнесс читает взгляд Леннокса и отходит к поверженному Равату, оставляя Леннокса, шепчущего:
– Ты в порядке?
– Да. Он его не нашел, – И Фрейзер понижает голос, чтобы Харкнесс не мог услышать. – Ну, ты же знаешь, за чем он пришел. Он в будке Кондора. Он весь коттедж вверх дном перевернул, но будку так и не проверил. Я сказал ему, что ты его запер в свой стол в управлении.
– А он его не нашел... я его не нашел, – отвечает ошеломленный Леннокс.
Как ты столько лет проработал детективом... и как он, падла, так долго продержался в роли журналиста..?
– Я услышал, как он входит, побежал на задний двор к будке и спрятал его под ковриком. Потом я вернулся, чтобы встретить его лицом к лицу, но у него железная рука, и он здоровый парень, – говорит Фрейзер тоном ученика престижной школы Эдинбурга. – Я пытался достойно себя проявить, но он был слишком силен.
– Ах ты ж смелый маленький засранец, – Он держит Фрейзера за плечи и смотрит в глаза. – Кем ты себя ни считал, ты просто человечище. Вот как я всегда буду думать о тебе, вот кто ты есть на самом деле, – И он обнимает своего племянника. – Готов поклясться, ты продержался против него дольше, чем я.
Внезапно из темноты раздается до боли знакомый голос:
– ДАЛЬШЕ МЫ УЖЕ САМИ РАЗБЕРЕМСЯ, МАТЬ ТВОЮ!
В свете еще одного фонарика появляется большая квадратная голова Билли Лейка. Чувствуя, как его охватывает непреодолимый страх, Леннокс заслоняет собой Фрейзера. Харкнесс встает, вынимая полицейское удостоверение.
Затем за спиной Лейка возникает Холлис, тоже с фонарем. В его извиняющемся взгляде Леннокс видит что-то, похожее на раскаяние, и теперь ему становится действительно тревожно.
Билли Лейк и так постоянно находится в состоянии стероидной ярости, а сейчас, видимо, совсем сбрендил. Леннокс задается вопросом, как долго Лейк сможет прожить в таком состоянии, прежде чем он умрет от кровоизлияния в мозг. Даже при плохом освещении его лицо выглядит так, словно с него содрали несколько слоев кожи, а глаза горят, как безумные адские огни. Но его голос удивительно спокоен, когда он смотрит на Равата.
– Этот мой.
Леннокс переводит взгляд с него на Холлиса, который объясняет:
– Отследили тебя через телефон, Рэй.
Он не видит, как напрягается Брайан Харкнесс. Детектив из отдела тяжких показывает значок:
– Я из полиции...
Рэй Леннокс понимает, что ему с Фрейзером нужно срочно убираться отсюда. Что бы ни случилось дальше, он не хочет, чтобы он или даже Харкнесс были еще больше втянуты в это дело.
– Нет, Брайан, – говорит Леннокс, не глядя на коллегу. – Я с этим разберусь. Отвези Фрейзера домой к семье, прямо сейчас, – Он поворачивается к Харкнессу. – Сделаешь, ладно?
Кадык Харкнесса, кажется, вырос до такой степени, что он вот-вот задохнется.
– Ты уверен, Рэй?