– Это было охренительно, – говорит она, пока они в изнеможении лежат в объятиях друг друга.
– Да, клево, – соглашается Леннокс. Его посткоитальное блаженство слегка подпорчено позывами в мочевом пузыре.
Он неохотно встает и идет отлить, с завороженным интересом глядя на себя в зеркале ванной.
Жизнь все-таки увлекательная штука.
День второй
СРЕДА
5
Леннокс встает рано, оставляя Труди в постели. Он смотрит на свое и ее отражения в нескольких зеркалах ванной комнаты, выходящей в спальню. Затем разглядывает свое лицо. Прошлой ночью он умылся, хотя и не смог стереть все следы макияжа. Потом он принимает душ, обдумывая все недавние события.
Справиться с Галливером мог только сильный мужчина. Или хитрая женщина. А может, это была пара.
На ум приходит только один человек, с которым знакомы и Ричи Галливер, и он сам. Здесь, по крайней мере, есть над чем поразмыслить. Сменив синий джемпер с круглым вырезом на другой, цвета красного вина, который он хранит у Труди, вместе со свежими носками и трусами Леннокс надевает ту же куртку "Harrington", джинсы и туфли. Осторожно поцеловав свою спящую возлюбленную в щеку, он выходит из дома навстречу холодному эдинбургскому утру.
Подъехав на такси к дому, Леннокс, вместо того, чтобы подняться наверх в квартиру, направляется к припаркованной на улице "Альфа-Ромео". Когда он трогается с места, в машине уже тепло и уютно. По пути на запад он останавливается только один раз на заправке, чтобы залить бак и выпить кофе.
Стерлинг – это университетский городок, простроенный в 1960-х годах недалеко от моста Аллана. Он напоминает альма-матер Леннокса, Университет Хериот-Уотта, где он был одним из первых выпускников факультета информатики по стипендии от полиции Эдинбурга. Такое же безликое здание, построенное по дешевому и практичному проекту, чтобы обеспечить представителям низших слоев среднего класса доступ к высшему образованию. Но располагается университет в красивом районе. Построенный на территории замка Эйртри, он расположен возле холмов Очилс, вокруг озера, а поблизости возвышается монумент Уоллеса. В семидесятые и восьмидесятые годы он прославился как самый радикальный кампус Шотландии. К тому времени, когда Леннокс оказывается на месте, солнце уже встает, и ему это место кажется зеленой пешеходной зоной с атмосферой бизнес-парка. Студенты устало тащатся на лекции, как заводские рабочие на раннюю смену, а воздух пропитан каким-то духом мятежности.
Лорен Фэйрчайлд, преподаватель в области гендерных исследований, встречает его в приятном, уставленном комнатными растениями кабинете с большими окнами, выходящими на кампус и прилегающий парк. Холмы, простор и зелень, кажется, разбавляют скептическую атмосферу, царящую в университете; в конце концов, это, возможно, вполне достойное место для учебы и работы. Комната заставлена книжными полками, а на стенах красуются три со вкусом подобранных плаката Каннского кинофестиваля. Леннокс знает Лорен, сменившую пол трансгендерную женщину, много лет, и большинство из них в ее предыдущей жизни в качестве сержанта полиции Джима Маквитти. Он с облегчением разглядывает плакаты, улавливая какую-то связь с прошлым: как и Джим, Лорен – любительница кино. Кроме этого, между ними мало сходства. Если целью операции было полностью физически превратиться в другого человека, то, если отбросить плакаты, Лорен это действительно удалось. Внешне она кажется женщиной в той же степени, в которой Маквитти когда-то был мужчиной. Леннокс со страхом думает о Фрейзере. А что, если им тоже предстоит пройти этот путь?
Похоже, что он единственный коллега, с которым Лорен, ныне эксперт в области "гендерной криминологии", поддерживает связь после своего перехода. И теперь она объясняет, что изменения окончательные.
– Я прошла весь путь, Рэй, – улыбается она. – Хочешь посмотреть на мою киску? –Несмотря на более мягкий голос, эта грубоватая игривость напоминает Маквитти.
– Да, – отвечает Леннокс. Он тут же думает: "Ты все еще пытаешься проявить себя после того, как обосрался в том туннеле".
Лорен встает и отходит от окна. Когда она задирает платье, под которым нет трусиков, Ленноксу внезапно приходит на ум образ окровавленного обрубка гениталй Галливера с остатками сухожилий, но все, он видит, – это выбритое, идеально выглядящее влагалище.
– Она тугая, как гребаный барабан, – хвастается она.
– Вот тут я действительно верю тебе на слово, – невозмутимо заявляет Леннокс, а Лорен хихикает. – О чем-нибудь сожалеешь?