Я сказал ему, что уважаю его частную жизнь, но в политических и журналистских кругах Лондона у стен действительно есть уши. Мы знали, что к Эдинбургу он относится настороженно из-за его неудачного романа в этом городе, который разрушил его карьеру. Как и в случае с Кристофером Пиггот-Уилкинсом, она знала о Ричи Галливере абсолютно все. Но все же я смог убедить его по телефону, что Эдинбург – самое подходящее для нас место.
Я приехал на том же ночном поезде, что и Галливер, и даже незаметно наблюдал за ним в вагоне-ресторане. Я попытался соотнести его с тем горнолыжником-извращенцем, о котором она говорила – так же, как я пытался сопоставить Пиггот-Уилкинса с тем мальчиком, которого я знал в Тегеране, сыном высокопоставленного чиновника в британском посольстве. В случае с Галливером мне помог его нахальный и высокомерный взгляд, которым он смотрел на сотрудника, подававшего ему заказ.
Впервые мы встретились лицом к лицу за завтраком в его гостиничном номере, который включал яичницу по-королевски для него и копченую рыбу для меня. Я знал, что он пил только "Макаллан", и преподнес ему бутылку, в которую мы заранее кое-что подмешали. Я на мгновение забеспокоился, когда слабая усмешка заиграла на его бескровных губах и в хитрых глазах. Может, он меня вычислил, сделав выводы после нападения на Пиггот-Уилкинса? Мог ли голубоглазый урод связаться с Галливером и предупредить его о таинственных мстителях? Поддерживали ли они вообще хорошие отношения? Но, несмотря на свою вечную насмешливость, депутат ничего не заподозрил. Пока мы болтали, я заметил, что он не сводит глаз с моей руки; такие, как он, инстинктивно замечают в других то, что они считают слабостью. Скоро он поймет, как сильно ошибался, думая таким образом.
Включив диктофон, я не мог поверить своей удаче, когда он сразу же открыл "Макаллан" – я думал, мне придется целый час говорить, прежде чем предложить ему выпить. Я сказал, что для меня это немного рановато, но пригласил его продолжать, если это поможет ему расслабиться.
И он еще как расслабился. Когда он уже начал медленно терять сознание, я спросил, катается ли он на лыжах. Я думаю, он уже не слышал вопроса, откинувшись в кресле. Она оставила у двери в номер тележку для белья. Я закатил ее внутрь и погрузил его. Он себя уже подзапустил, но все же был достаточно легким для мужчины моего роста и силы. Я спустил тележку вниз на служебном лифте и закатил в задние двери фургона. Было еще рано, и я не встретил ни души, только слышно было, как на кухне готовят завтраки. Затем я привез члена британского парламента Ричи Галливера на склад.
Она нашла это идеальное место. Одним из ее клиентов был менеджер управляющей компании порта, который рассказал обо всех пустующих складских помещениях в доках Лита. Люди ей всегда все рассказывают. Потому-то мы и стали такими классными партнерами. Поэтому мы и пишем эту историю вместе.
Конечно, я в нее влюблен. А как перед ней устоять?
10
Труди Лоу только что вернулась с совещания, посвященного продвижению недавно разработанной программы оплаты газа для пенсионеров. Пока она болтает с новым членом команды, Дином Слэттери, у нее звонит телефон. Затрудненное, прерывистое дыхание ее матери сразу подсказывает Труди, что что-то не так.
– Это твой отец... он потерял сознание... его отвезли в Королевскую больницу... Я думаю, что-то с сердцем...
– Я уже выезжаю... – она вешает трубку и с испугом смотрит на Дина. – Это мой папа...
Красивый, но легкомысленный мужчина, Дин всегда готов отпустить какую-нибудь шутку. Но, видя, как ей плохо, он проявляет себя с другой стороны.
– Пошли, я тебя отвезу.
В машине Труди, чувствуя, как у нее внутри все сжимается, пытается дозвониться Ленноксу. Звонок сразу переключается на автоответчик. Она отправляет ему сообщение, а затем звонит Джеки.
– Нет, я не знаю, где он, он никогда мне не звонит, – объясняет сестра ее жениха. – Но ты же знаешь, как это у Рэя бывает с работой... Труди, что случилось?