– Как-то опрометчиво он себя повел, ты так не думаешь? Очень доверчиво. Не заподозрил никакой подставы?
– Нет, потому что эта телка знала его привычки. Заказывал девок из высококлассного эскорта и номер люкс в каком-нибудь отличном местечке типа "Риц" или "Савой", в данном случае это был "Савой". Упомянула несколько знакомых ему имен. У придурка не было оснований что-то заподозрить.
– Так он и раньше так делал? Он-то что говорит?
Холлис зло качает головой.
– Понятия, бля, не имею, – рычит он. – Они его покрывают, Рэй. Я был там всего через полчаса, и мой босс, старый пердун Стэн Джордж, тоже, а у этого мудака идет кровь из носа, если он хотя бы встанет из-за своего стола... и кто там появляется через пять минут, как не сам начальник полиции, с ним хренов мистер Мутный Кекс, а за ними тащатся несколько известных педофилов из Уайтхолла7. Нам и подойти к Пиггот-Уилкинсу не дали. Они с важным видом заявили, что "у них все под контролем", наговорили разного дерьма и отрезали меня от всей информации, – Холлис переводит дыхание.
– Никаких улик или записей видеонаблюдения? – спрашивает Леннокс, который знает от Пискуна Мортимера, что записи-то как раз были.
– Они все туда приперлись, чтобы избавиться от улик, Рэй, – хмурится Холлис. – а не собрать их.
– То есть, они отжали тебя по полной и закрыли это дело, а теперь вдруг опять забегали после случая с Галливером,. – Леннокс снова думает об этих торчащих из раны сухожилиях. – Кто бы это ни сделал, он их реально напугал. Они-то как раз поняли, что между твоим и моим делом существует связь.
– Верно подметил, Рэймонд. Богатенькие ублюдки из тори? Хотя эти уроды обычно тупые.
– Я так понимаю, ты за них не голосовал?
Холлис допивает свою пинту одним большим глотком.
– Я не коммуняка и не сраный либерал, приятель, но эти сволочи все контролируют. Привыкли, суки, все получать на халяву. Гребаные жертвы инцеста, которые наебывают нас уже несколько поколений, и среди нас все еще достаточно мазохистов, благодарных им за это.
– Твоя правда. Чует мое сердце, что здесь замешаны педофилы с с самых верхов.
– Пидоры, мать их, из самых высших эшелонов власти, – гремит Холлис, и соседняя пара на мгновение оборачивается. – Но я, бля, не собираюсь молчать и прикрывать этих ублюдков!
Ленноксу начинает нравиться Марк Холлис.
– В Эдинбурге мои ребята работают, как проклятые. Любая информация, которую они получат, в твоем распоряжении, – И он показывает на пустой стакан лондонца. – Повторить?
– Сегодня мой день, – Марк Холлис расплывается в улыбке, которая делает его лет на десять моложе. – Небеса мне тебя послали, друг. Повидал я вашего брата из Шотландии. Много хороших ребят, и много так себе. Но все любили бухнуть, – Он трясет стаканом. – Мне "Стеллу".
После четвертой пинты Холлис исчезает в туалете и возвращается сияющий. Опускается обратно на свое место.
– Я там тебе на бачке кое-то оставил взбодриться. Что скажешь?
Это еще одна проверка, и Леннокс немедленно встает. В туалете под листком бумаги он обнаруживает жирную дорожку кокаина.
Ему позарез надо подружиться с Холлисом.
Но как же Труди.
Группа анонимных наркоманов. Кит Гудвин, мой наставник.
Он втирает немного порошка в ноздри и смахивает остатки с бачка на пол. Чувства вины и потери, а также сожаление о таком явном расточительстве удручают его. Возвращаясь обратно, он чувствует себя придурком, который сам себя обманывает.
Холлиса снова несет.
– Гребаная полиция Лондона, Рэй, не мне тебе рассказывать, какой там блядский бардак. А может, ты и не знаешь. Не знаю, как там у тебя дела обстоят, но хуже этих бесполезных мудаков, с которыми нам приходится иметь дело, быть не может.
Холлис разглагольствует о своих начальниках, пока Леннокс не поднимает обычный вопрос, который он задает всем людям, которые занимаются тяжкими преступлениями. Каким бы очевидным это ни было, ответы всегда точно говорят ему, с кем он имеет дело.
– Так почему ты выбрал эту работу?
Холлис лишь на секунду задумывается. Его пронзительный взгляд упирается в Леннокса.
– Я хочу сажать подонков, приятель, ублюдков, которые творят всю эту дрянь с детишками. Гребаных убийц, которые навсегда вырывают людей из их семей, или насильников, которые разрушают жизни женщин. У них нет на это никакого права, и я, сука, до них доберусь. Мне насрать, если какие-то парни подрались на футболе, – Он трясет своей большой головой. – подростки что-то украли в супермаркете, бедный старикан подкрутил счетчик, ботаник взломал "Sky Sports" или придурочный менеджер неправильно припарковался.