– Как обычно в таких случаях, я ловлю себя на том, что хочу выместить злость на каком-нибудь ублюдке.
Леннокс пристально смотрит на него. Они только что были на волосок от смерти, и кто-то явно желает им зла.
– Как мне знакомо это чувство, – соглашается он, нащупывая в кармане все еще сыроватый и мертвый телефон.
12
Вполне возможно, что в офисе агентства "Коллеги" еще кто-нибудь есть. И действительно, когда такси отъезжает, из обшарпанного викторианского здания выходит женщина в деловом костюме.
– ЭЙ, ДВЕРЬ ПРИДЕРЖИ, – рычит Холлис, подбегая к ней и размахивая полицейским удостоверением у нее перед носом. – Как тебя зовут?
– Грета, – говорит она с восточноевропейским акцентом. – Но я ничего плохого не делала!
– Нет, не делала, – говорит Холлис, придерживая дверь ногой, чтобы она не захлопнулась. Леннокс видит, что он на взводе, не только из-за кокаина, но и после случая с неудавшимся наездом. – И сейчас начинать не стоит. Скажи-ка, кто сейчас в офисе агентства "Коллеги"?
– Только начальник. Его зовут Саймон.
– Ладно, пошла отсюда, – Холлис сплевывает на холодные бетонные ступени.
Грета уходит, не глядя на Леннокса. Они смотрят, как она удаляется с впечатляющей для высоких каблуков скоростью. Затем они заходят внутрь и поднимаются по узкой лестнице на верхний этаж, предвкушая сюрприз, который им предстоит преподнести "начальнику Саймону".
Саймон Дэвид Уильямсон как раз заканчивает работу в неряшливом офисе агентства "Коллеги", предоставляющего "услуги по профессиональному консультированию и административной поддержке", и выключает свой "Apple Mac". Он напрягается, увидев двух входящих в офис мужчин. Он не сразу понимает, что это копы: столь же вероятно и появление в его офисе преступников. Поскольку у него есть кое-какая "крыша", он даже хочет, чтобы это был второй вариант. Он встречает посетителей неприязненным взглядом.
– Я как раз закрываюсь, а встречи назначаю только онлайн.
Леннокс узнает не его самого, а акцент.
– Тебя как звать? – спрашивает он, показывая удостоверение.
Уильямсон прищуривается, изучая его, затем смотрит на Леннокса.
– Полиция Эдинбурга... какого хрена?
Холлис следует примеру коллеги, вытащив значок полиции Лондона.
– Ты всем интересен, приятель. Классно быть таким популярным!
– Что бы это ни было, вы пришли не по адресу, – заявляет Уильямсон, видимо, повторяя заученные наизусть фразы. – Мы предоставляем услуги по подбору респектабельным бизнесменам партнеров, которые выступают в качестве их административных помощников на встречах и ужинах. Это чисто эскортные функции. Сексуальные контакты недопустимы, и если я об этом узнаю, ответственный сотрудник будет вычеркнут из реестра, а наша репутация...
– Завязывай с этой херней, – рявкает Холлис. – Нам насрать на твоих шлюх и их клиентов. Тебя как зовут?
– Саймон Дэвид Уильямсон.
– Ты знаешь Кристофера Пиггот-Уилкинса?
Уильямсон остается невозмутимым.
– Я не могу раскрывать имена своих клиентов. Ваши коллеги приходили пару недель назад, и я отдал им список. Если нужен еще один экземпляр, принесите ордер или постановление суда. Или спросите у своего босса – может, он даст посмотреть.
Леннокс чувствует, что его комментарий задевает Холлиса – главным образом, из-за его правдивости: начальство использует его, чтобы создать видимость, что ведется полноценное расследование, которое они на самом деле закрыли по своим причинам.
– Кто-то воспользовался именем вашего агентства, чтобы свести Пиггот-Уилкинса с одной шлюхой. А потом на него напали, – повышает голос Холлис. – Может, тебе на нары захотелось?
– Понятно, – Уильямсон принимает еще более напыщенный вид, хлопнув себя по голове открытой ладонью. – Вы приходите ко мне на работу и угрожаете. Это так полиция работает? Это так у нас законы соблюдаются? – обращается он одновременно к невидимым присяжным и к присутствующим копам. – Я уже подробно все рассказал вашим людям. Я устал уже повторять. Сто. Раз. Уже. Всем. Сказал: возможно, этот мужчина и использовал название нашей компании, но женщины, напавшей на Пиггот-Уилкинса, нет в наших списках. Я повторил все очень ясно. Вашим. Уважаемым. Коллегам, – Уильямсон снова хлопает себя по лбу. – Ну что еще сделать?